— старший сын фельдмаршала графа П. А. Румянцева и его супруги, графини Екатерины Михайловны; родился в Москве в 1751 году, как можно заключить из письма княгине Татьяны Голицыной к Е. М. Румянцевой от 9-го сентября 1751 г., в котором она поздравляет ее с новорожденным сыном. Он провел все свое детство и первые годы юности в доме своей матери, проживавшей преимущественно в Москве и ее окрестностях и очень заботившейся о воспитании и обучении своих детей. Покинутая своим супругом, графиня одна руководила их обучением и старалась дать им возможно широкое образование, не ограничивая его, по принятому в то время порядку, одним уменьем хорошо говорить по-французски. Она, как видно из ее биографии, нанимала сыновьям различных гувернеров, и учителей для обучения их географии, истории, математике, немецкому языку и т. д. Впрочем, по отзыву одного из них, француза Moнo, граф Михаил Петрович не проявлял склонности к учению и к занятиям или проявлял склонность очень малую: "Он бесплодно тратит на учение время", писал Моно: "которое можно употребить лучше, приготовляясь к предназначаемому ему роду жизни ". Графиня Е. M. Румянцева намеревалась отправить сыновей своих за границу, для дальнейшего образования, но не получила на то разрешения своего супруга и не имела к тому своевременно средств. А тем временем молодой граф Михаил Петрович, записанный, по обычаю того времени, с малолетства в военную службу и произведенный в сержанты гвардии 5-го января 1759 г., пребывая в родительском доме, должен был явиться на действительную службу в л.-гв. Преображенский полк в качестве уже прапорщика — с 15-го февраля 1763 года. Он в начале февраля 1764 г. был представлен Императрице, в бытность ее в Москве, а затем, в чине подпоручика с 12-го января 1766 года, опять явился в полк в ноябре 1767 года, но вскоре захворал и, по расположению к нему графа А. Гр. Орлова, был отпущен с 1-го января 1768 г. в годовой срок, по истечении которого, т. е. в начале 1769 г., снова прибыл на службу и летом был с командою в Петергофе, причем проводил много времени у Великого Князя Павла Петровича, пользовался его милостью, очень часто обедал и ужинал у него. Ввиду ожидаемых военных действий на Дунае тогда шла речь о переводе его волонтером в армию, под начальством отца, но это не состоялось, и только после производства его в поручики в 1771 году молодой граф М. П. Румянцев, по повелению Ее Величества, был назначен генеральс-адъютантом при отце своем, фельдмаршале П. А. Румянцеве (17-го июня 1771 года). Прибыв к нему в армию в Фальдешты в августе 1771 года, он вскоре принял участие в военных действиях первой Турецкой войны. Он находился при корпусе генерал-поручика фон Ессена и, командуя батальоном, участвовал в поражении турок под Бухарестом, а затем и при взятии города Журжи. В начале кампании 1772 г. он был отправлен в Польшу для сформирования гренадерского батальона и, возвратясь с ним в главную армию, был включен в состав главного корпуса под начальством самого фельдмаршала, а затем в конце года находился в корпусе князя Долгорукова действовавшем против крепости Браилова. В кампанию 1773 г. он командовал батальоном гренадер и находился в лагере при Фальчи; затем он составлял авангард корпуса генерала Вейсмана. Дойдя до Карасу, он разбил со своим батальоном турок и овладел их лагерем, за что был награжден орденом св. Георгия 4 степ. После этого он участвовал в разбитии Турецких войск при переправах чрез Дунай, при м. Гуробалю, находясь под командою генерал-поручика Ступишина. и затем подошел к самой Силистрии. При штурме этой крепости 18-го июня ген. Вейсманом наши войска преодолели самые невозможности, достигли подошвы окопов, но смешались, увидев убитым своего полковника Лунина. Однако, Ступишин и Румянцев с гренадерским батальоном подоспели и вместе с другими ворвались в укрепление, после чего турки заперлись в самой Силистрии, от взятия которой фельдмаршал отказался и отступил обратно за Дунай. После этого, находясь в отряде генерала Долгорукова Румянцев участвовал во вторичном поражении турок при Карасу и затем во взятии Базарджика. В 1774 г. он находился в корпусе князя H. B. Репнина, совершал переправу чрез Дунай и был в авангарде при движении опять к Силистрии. Фельдмаршал Румянцев послал своего сына к Императрице с донесением о счастливом переходе чрез Дунай. Получив это известие, Екатерина II, поздравляя фельдмаршала с таким успехом, сообщала ему вместе с тем, что пожаловала сына его, графа Михаила Румянцева полковником (25-го сентября 1773 года). При заключении же с Турциею известного мира в Кучук-Кайнарджи с этим радостным известием был прислан в Петербург снова граф M. П. Румянцев, который был в самый день своего приезда, 23-го июля 1774 г., пожалован из полковников в генерал-майоры, а затем, при торжественном праздновании этого мира в Москве, Императрица возложила на него орден св. Александра Невского (12-го июля 1779 года). В торжественном поезде 3-го августа того же года гр. М. П. Румянцев ехал в парадной карете вместе с Р. C. Воронцовым. В том же году мать его, графиня Е. М. Румянцева намеревалась устроить брачный союз его с одною из наиболее видных невест того времени — с дочерью гр. Гаврила Ивановича Головкина, очень богатою и достойною особою, и писала об этом своему супругу, но брак этот не состоялся. В 1777 году граф М. П. Румянцев был послан в Порхов — выбирать рекрут для пополнения наших войск, действовавших в Крыму против татар. В 1778 г. он намеревался ехать к своему отцу и, по-видимому, переговорить с ним о своем переходе к нему в армию, но, получив от отца приказание обождать, должен был остаться, хотя был отпущен в отпуск с дозволением поступить на службу по определению отца своего.
Вскоре его постигло великое несчастье: он лишился своей горячо любимой матери, графини Е. М. Румянцевой, последовавшей в 1779 году. Он впал в тяжкую меланхолию. Чтобы "извлечь его из печального состояния в таком месте, где все напоминает ему утрату", брат его Николай Петрович ездил к нему в Москву с намерением его куда-нибудь вывезти — "для разрывки", как писал гр. Безбородко его отцу. Можно не без основания допустить, что после этой утраты гр. М. П. Румянцев поехал в продолжительный отпуск в водам за границу, был в Спа, а затем в Париже, где встретился и долго прожил вместе с своею теткою гр. Пр. А. Брюс и братом Сергеем Петровичем. Он намеревался пробыть год в этом городе, на что имел разрешение начальства и своего отца, но на деле в 1783 году покинул Париж ввиду сильных толков о предстоящей войне турок с нами. — В конце сентября месяца 1783 г. он возвратился в Петербург, с посылкою от Гримма Императрице. Он намеревался ехать к отцу, но, по письмам его брата Сергея Петровича к их отцу, он 21-го октября 1783 г. должен был отложить поездку, потому что у него возобновились почешуйные припадки, от которых он "претерпевал разные недуги". Отец советовал ему переменить воздух и жизнь и перейти в Московскую дивизию, но гр. М. П. Румянцев этого не пожелал сделать и тем навлек на себя гнев своего отца. Тем временем граф М. П. Румянцев 28-го июня 1782 г. был произведен в генерал-поручики, как видно из писем гр. А. А. Безбородко и гр. П. В. Завадовского к фельдмаршалу. Его взял князь Г. А. Потемкин в состав своей армии, думая, как писал князь, угодить этим фельдмаршалу, отцу его, после того, как ему сказали, что последний его любит отменно пред другими. М. П. Румянцев не принадлежал, однако, к отряду войск, действовавших под Кинбурном, но находился в Кременчуге, где формировал гренадерские батальоны. Позднее он командовал в армии Потемкина кавалериею в составе 12 полков в районе войск Екатеринославского наместничества, где генерал-аншефом был князь Долгорукий. Находясь при князе Потемкине в 1786 г., граф М. П. Румянцев сообщил ему о прибытии в Кременчуг в декабре 1786 года принца Нассау-Зигена и по поручению князя приглашал к нему на ужин Принца, который позднее, 7-го февраля 1787 г., представился Императрице и сопровождал Ее Величество в путешествии по р. Днепру. Гр. М. П. Румянцев участвовал также в путешествии Императрицы Екатерины на юг России и находился в Киеве 30-го марта 1787 года, в 5 день св. Пасхи, на обеде у Ее Величества, после чего отправился на галере с Императрицею и был на обеде, данном ею Польскому королю Станиславу-Августу на галере "Десна", по приезде его в Канев. После этого он отправился к Потемкину и скоро был послан на встречу Императору Иосифу, прибывшему, под именем графа Фалькенштейна, в Херсон, и приветствовал его от имени Императрицы. Затем он отправился к Екатерине II с донесением, что граф Фалькенштейн прибыл 6-го мая в Кайдак и намеревается посетить ее. Императрица, узнав об этом, вышла из галеры, пересела в экипаж, следовавший берегом, и направилась навстречу Иосифу II; Румянцев же поехал обратно к Потемкину и скоро направился из Берислава в Тавриду, вместе с гр. Браницким, Принцем Нассау-Зигеном и т. с. Чертковым, для встречи Ее Величества. В июле 1787 г. он прибыл в Петербург и все был нездоров, но, однако, немного выезжал и был при дворе Ее Величества в Царском Селе, как писала гр. Марья Андреевна своему сыну фельдмаршалу. В следующем, 1788 г. М. П. Румянцев находился при главном корпусе войск генерала Мих. Васил. Каховского, действовавшего в Крымском полуострове, но скоро прибыл в Петербург; по словам Завадовского, он "под видом болезни сюда в Петербург приехал и, как Авессалом, скитался на даче, не показываясь в городе", намекая этим, что он являлся приверженцем Потемкина, а не отца своего. Князь Потемкин, взяв к себе М. П. Румянцева в армию, думал угодить самому фельдмаршалу, как и писал ему, "потому что ему сказали, что вы его любите отменно пред другими; он не может никак сказать, чтобы я его не для чего брал". Между тем, фельдмаршал негодовал на сына за то, что он служит у Потемкина в армии, и писал о нем Завадовскому как об изверге; он будто предательствовал его в угождение князя. Насколько последнее справедливо, решить трудно за неимением точных данных; нельзя не заметить только, что положение М. П. Румянцева являлось не из удобных. Отец не желал, чтобы сын его занимал соответствующее его чину место в армии, им предводительствуемой, и в то же время негодовал на сына за служение поневоле в другой армии. Помимо этого, физическое здоровье его было очень расстроено в это время и побудило его приехать в Петербург, где, по словам его брата С. П. Румянцева, в 1789 г. здоровье его хотя и поправлялось, но еще долго не поправится; он при этом просил своего отца, ввиду жалкого здоровья брата, простить ему вольные и невольные его вины.
В 1790 г., когда стали стягивать войска к границам Польши, ввиду происходивших там смут, в числе начальников этих войск, по словам Гельбига, был назначен также граф М. П. Румянцев, вместе с бароном Игельстромом и графом Ив. Петр. Салтыковым. Он находился в этих местах и в начале 1792 г. и принимал меры для предупреждения вторжения неприятельских отрядов по направлению к Риге. Он все не пользовался расположением к нему отца своего, что очень печалило не только его лично, но и брата его Сергея Петровича, не раз за него ходатайствовавшего пред отцом. В том же 1792 г. гр. М. П. Румянцев получил ордер принять команду в Риге над Нумсеном, что считалось назначением, для него лестным. Но затем, при отъезде кн. Н. В. Репнина в свои губернии, М. П. Румянцев принял команду над войсками близ Польских границ, но не получил особого назначения для участия в войне с Польскими мятежниками, ознаменованной блестящими действиями графа А. В. Суворова и довершенной штурмом Праги; поэтому в описании военных действий этой кампании имя графа М. П. Румянцева и не упоминается. Можно полагать, что он считал себя обиженным, что оставлен был без дела. Из письма его брата, графа Сергея к отцу от 10-го февраля 1795 г усматривается, что в феврале 1795 г М. П. Румянцев просил разрешения отца покинуть службу, почитая себя обиженным, и намеревался поручить своему брату Сергею Петровичу подать о том прошение Ее Величеству. Но до этого не дошло. М. П. Румянцев, по-видимому, был вскоре польщен повелением Императрицы пропускать "за пост кавалергардов" не только князя Репнина и фельдмаршала Румянцева, но также и генерал-поручика Михаила Румянцева и его мать, графиню Марию Андреевну. Он продолжал отправлять обязанности командующего войсками в Литве до самой кончины Императрицы и затем также и при новом Императоре. В чине уже генерал-лейтенанта, гр. М. П. Румянцев делал все надлежащие распоряжения по переезду бывшего Польского короля Станислава Понятовского из Гродна в Петербург на жительство, после 3-го раздела Польши. Граф Безбородко сообщал ему заблаговременно об этом переезде. Новый Император, должно быть, не признал в М. П. Румянцеве военных способностей и 9-го апреля 1797 года пожаловал его в действительные тайные советники и вскоре повелел ему присутствовать в Сенате, назначив жалованье по 4000 рублей. По-видимому к Румянцеву относились благосклонно и Павел І, и особенно его супруга, которую Румянцев выручал в ее нередко затруднительных денежных отношениях, ссужая ей не малые суммы. Будучи сенатором, он был избран в 1798 году Петербургским дворянством на должность губернского предводителя дворянства на три года и отправлял эту обязанность по 1801 год. В 1799 году граф Михаил Петрович внес вместе со своим братом графом Николаем 50000 рублей в Сохранную Казну при Воспитательном Доме, с тем, чтобы на проценты с этой суммы было приумножение воспитанников Военно-Сиротского Дома. По кончине Павла он часто посещал вдовствующую Императрицу в Павловске, вместе со своим братом С. П. Румянцевым. Пребывая сенатором, особенного значения по службе М. П. Румянцев не имел ни при Павле І, ни при Александре I, — вероятно, по слабости здоровья. Из писем за это время Императрицы Екатерины Алексеевны усматривается, что здоровье гр. М. П. Румянцева уже в 1806 г. было в очень плохом положении: он очень изменился с осени. Одно время он бывал в обществе, но в январе 1806 г. опять заперся у себя дома. Должно принять, что у графа уже тогда проявлялось умопомешательство, от которого он позднее и скончался. Император, однако, облек М. П. Румянцева одною из важнейших придворных должностей: в конце 1807 г. он назначил его обер-шенком Высочайшего Двора, после смерти камергера Николая Александровича Загряжского. По этому званию он принимал ближайшее участие во всех торжествах и празднествах различного рода, происходивших как при Высочайшем Дворе, так и при Дворе вдовствующей Императрицы, как это можно усмотреть из камер-фурьерских журналов за время 1808—1810 годов. В 1809 году, 16-го апреля, по случаю бракосочетания Великой Княжны Екатерины Павловны с Принцем Георгием Ольденбургским М. П. Румянцев удостоился получить брильянтовые знаки к ордену св. Александра Невского стоимостью в 9500 рублей. Из письма А. А. Николаи к гр. Воронцову от 7-го января 1810 г. видно, что граф Румянцев перенес в том же 1809 г. тяжкую болезнь, от которой полагали, что он не поправится вовсе. Он имел сильный припадок безумия (folie). Однако если граф и поправился, то не надолго; уже чрез год с небольшим он был Всемилостивейше уволен по болезненному состоянию, 22-го февраля 1811 года, к Кавказским теплым водам впредь до выздоровления, хотя еще 5-го февраля был на обеде при Высочайшем Дворе. В то же время над всем имением больного графа М. П. Румянцева была учреждена опека по нахождению в Петербурге имения, состоявшего в даче, смежной с дачею Его Имп. Величества, которая была одно время у него взята в казенное Петергофское ведомство без всякой платы или замены и затем, по Высочайшему повелению 15-го мая 1811 года, отдана по-прежнему во владение графа, причем повелено было дачу не считать в казенном ведомстве. Граф отправился на Кавказские минеральные воды и в том же году, около июня месяца, скончался, о чем 3-го июля был извещен брат его граф Сергий. В письме своем от 4-го июля 1811 г. к гр. Н. П. Румянцеву известный Барклай-де-Толли выражал сердечное сожаление о кончине графа М. П. Румянцева. Граф М. П. Румянцев был погребен в крепости Константиногорской, в 40 верстах от гор. Кизляра. Женат он не был и потомства не оставил. Значительные земельные владения, доставшиеся на его долю после смерти отца его, были поручены в 1801 г. в управление д. т. с. Державина, доколе графиня Мусина-Пушкина Брюс (племянница М. П. Румянцева, которой он, по всей вероятности, оставлял после себя свои владения) пробудет в отсутствии или не сделает другого по праву ее собственности распоряжения.
Неблагоприятный отзыв о М. П. Румянцеве делает гр. В. Н. Головина в своих воспоминаниях: она пишет, что граф был самый ограниченный человек, очень гордый и к тому же сплетник. Будучи недоволен Суворовым, он написал кн. Н. В. Репнину, что Суворов овладевает умами поляков, намекая, что подготовляется восстание; Репнин же сообщил это Павлу І и следствием этого была опала и ссылка Суворова. Головина, впрочем, не приводит никаких доказательств к обвинениям, взводимым ею. Карабанов в своих рассказах также голословно сообщает почти то же, именно что граф Румянцев донес сам Павлу І, что у Суворова собирается много военных чиновников.
Архив Главного Штаба в Москве, формуляр о службе графа Румянцева (книга формул. генералов с 1773 по 1784 г., лист 127); "Северный Архив" 1822, кн. 2, стр. 334; Архив Мин. Ин. Дел в Москве: письма Румянцева и Императрицы Екатерины II; Госуд. Архив, Дело XI разряда, № 273, также дело № 13, 4, 116 и 200 красн., того же разр. XI и № 103, разр. V по 29 августа 1771 года; "Сборник Имп. Русск. Истор. Общества", т. І, т. V, стр. 154, т. XIII, стр. 428, т. XIX, стр. 423 (донесение Гуннинга графу Суффольку), т. XXIII, стр. 281, 285: т. ХХVІ, стр. 182; т. ХХХVII, стр. 221; т. ХLIV, письма Гримма к Императрице Екатерине II, стр. 196, 339; т. ХLVII, стр. 325; Колотов, Царствование Императрицы Екатерины II, ч. II, стр. 134, 203; "Архив кн. Воронцова", т. XXXII, стр. 165, т. ХХІV, стр. 244, т. XXII, стр. 409, т. ХХVІ, стр. 471; М. Богданович, Походы Румянцева, Потемкина и Суворова; А. Н. Петров, Вторая Турецкая война в царствование Екатерины II, 1787—1791 гг., приложение; Н. Ф. Дубровин, разбор сочинения А. Н. Петрова: Вторая Турецкая война в царствование Екатерины II; Пушкарев, История Императорской Гвардии, стр. 312; История л.-гв. Преображенского полка, Чичерина и Долгова, т. ІV, стр. 180; "Киевская Старина" 1891 г., т. 32—34; Г. В. Есипов, Путешествие Имп. Екатерины II в Южную Россию в 1787 г.; Письма гр. А. А. Безбородко к гр. П. А. Румянцеву — в "Старине и Новизне" 1900 г., стр. 51; Письма гр. П. В. Завадовского к гр. Румянцеву — в "Старине и Новизне" 1901 года; Письма гр. Сергия Петровича Румянцева к отцу его, фельдмаршалу — в Императорской Публичной Библиотеке, рукописное отделение, бумаги Дивова; Гр. Д. А. Толстой, Письма гр. Е. М. Румянцевой к ее супругу, фельдмаршалу Румянцеву (продолжение этих писем — в рукописи, отделении Имп. Публичной Библиотеки, см. П. 7 августа 1778 г.); Бумаги князя Потемкина Таврического в IV выпуске "Сборника военно-исторических материалов", стр. 137, 283, 254; Н. А. Мурзанов, Списки сенаторов, СПб. 1911; Камер-Фурьерский Журнал за 1808—1810 гг. включительно; "Русская Старина", т. VІ, стр. 93, т. 83, стр. 165, т. 96, стр. 406, и 1898 г., август, стр. 403; Архив Министерства Императорского Двора, опись 36—1629, № 232, л. 22 и дело № 201, л. 129; Собрание сочинений Державина, изд. Грота, т. IX, стр. 321; Гельбиг, Случайные люди, перев. Бильбасова·, Souvenirs de la comtesse Golovine, née princesse Galitzine, 1766—1821, avec une introduction de Waliszewsky, Paris, Plon, р. 171—172; Императрица Елисавета Алексеевна, изд. Великого Князя Николая Михайловича, т. II, стр. 181; Исторические монографии В. А. Бильбасова, т. IV, статья "Принц Нассау-Зиген", стр. 525 и т. д.; "Письма и бумаги Имп. Екатерины, хранящиеся в Имп. Публ. Библиотеке", изд, А. Ф. Бычкова, СПб. 1873; Госуд. Архив, разр. XI, № 76 (письма В. Попова к гр. П. А. Румянцеву) и разр. XI, № 267 (п. кн. Потемкина к гр. П. А. Румянцеву); "Сборник Исторических материалов, извлеченных из Архива Соб. Е. И. В. Канцелярии", т. VI, стр. 45; Архив Правит. Сената, Высоч. повеления 1797, апр. 9 и 28; Архив С.-Петербургского дворянства; Письма гр. С. П. Румянцева к его отцу от 13-го авг., 80-го сент. и 5-го ноября 1789 года (Имп. Публ. Библиот., рукописное отделение).
П
. Майков.{Половцов}