На начальной стадии разложения первобытно-общинного строя по-прежнему еще сохраняются старые большесемейные городища. Типичное городище для этой эпохи – «Монастырище», расположенное на правом берегу реки Ромны у впадения ее в Сулу (потому подобные городища и стали назвать городищами «Роменского типа»).
Городище «Монастырище» расположено на косе, омываемой с двух сторон рекой. Со стороны суши оно ограждено рвом и валом, а дальше тянется представляющее собой естественную защиту непроходимое болото. В древности это болото было единственной защитой от нападения с суши, так как вал был насыпан позже.
Жители городища построили на площади множество землянок неправильной прямоугольной формы, разных размеров, причем сами землянки расположены очень скученно.
Внутри землянок были устроены глинобитные печи в форме купола с отверстием наверху для выхода дыма и входом сбоку. Перед печами для удобства выкапывали ямы, так как небольшая высота землянок не давала возможности выпрямиться работающему у печи человеку.
Некоторые землянки не имеют пола и вообще ничего, кроме печи, в других есть подмостки перед печью и нечто вроде платформы, в третьих – платформа для печи, пол и прилавки по стенам. Возвышения для сиденья и лежанья расположены иногда по стенам, иногда у печи.
Культура городища «Монастырище» и других городищ «Роменского типа» очень архаична и характеризуется костяными изделиями (шила, ложки и др.) и сравнительно небольшим количеством грубых железных изделий (ножики, долотца и др.). Меди и бронзы не обнаружено.
На площади городища «Монастырище» располагалось 20–25 землянок, представлявших собой жилища отдельных семей, состоящих из отца, матери и детей. Всего в поселке жили 70–80 человек, включая женщин и детей.
Рядом с землянками жители выкапывали ямы для хранения пищи: проса, очевидно, основного культивируемого злака, мяса (в одной яме найдена масса костей козы), рыбы. Также люди занимались скотоводством, охотой и рыбной ловлей. Об этом говорит громадное количество костей домашних животных: лошадей (сравнительно немного) и главным образом рогатого скота, свиней и собак, костей диких животных, птиц и рыб.
Интересно, что лошадь у древних славян выступала не столько как рабочий скот, а как животное, дающее мясо, молоко и шкуру.
Земледелие было очень примитивным, поэтому скотоводство, охота, рыбная ловля и лесной промысел – бортничество, собирание ягод и грибов оказывались серьезным подспорьем в жизни славян.
В славянских языках наряду с древнейшей земледельческой терминологией имеется ряд общих терминов, относящихся к скотоводству и свидетельствующих о его огромном значении. Такие названия домашних животных, как бык, вол, свинья, баран, овца, ягненок, теленок – очень древнего происхождения и общи всем славянским языкам.
Сюда же относятся термины бортничества, как-то: пчела, трутень, улей и др., а также ряд названий диких животных: тур, бобр, вепрь, олень и т. д., и терминов, относящихся к охоте и рыбной ловле («ловити», сеть, невод и др.), еще более древних, чем земледельческие.
Городища, подобные роменским, распространены в пределах Черниговской, Сумской, Полтавской, Гомельской, Курской и других областей.
К концу периода распада первобытно-общинных отношений относятся городища типа Борщевского, расположенного на среднем течении Дона у Воронежа.
Борщевское городище отличается большими размерами (до 180 м в длину и 35 в ширину). Оно стоит на правом берегу Дона, окруженное обширным селищем. Вся площадь городища покрыта землянками размером в 12–18 м2. Стены землянок обложены тонкими бревнами или досками. По углам – следы от столбов, на которых держалась двускатная крыша.
В наиболее крупной землянке, помещающейся в центре городища, на самом возвышенном месте, найдена обложенная камнями небольшая глинобитная печь.
В остальных помещениях устроены небольшие печи-каменки (в крупных домах) и очаги в виде круглого углубления в полу (в маленьких).
Некоторые землянки были соединены с помощью крытых переходов и представляют собой единый жилой и хозяйственный комплекс – поселение большой семьи, семейной общины. Такого рода жилые комплексы с ходами известны из описания жилищ славян и антов.
Около землянок расположены хозяйственные постройки: навесы для скота, навесы над кладовыми, ямы-погреба для хранения пищи: зерна, рыбы и т. п.
Жители Борщевского городища в основном кормились охотой и рыболовством, но занимались они и земледелием, и скотоводством. Быт их был очень примитивен. Металлических изделий очень мало, зато много орудий и украшений из кости. Керамика – лепленная от руки. Все это сближает Борщевское городище с городищами «Дьякова типа».
Борщевское городище – это не поселение одной большой семейной общины патриархальной семьи в 30–70 человек, какими были славянские городища VII–IX вв. Оно представляет собой место поселения группы семейных общин, причем жилищем такой патриархальной семье служил комплекс связанных крытыми ходами землянок. Само же городище было местом обитания территориальной общины, состоявшей из многих патриархальных семей. Разраставшееся у городища открытое селище также свидетельствует о территориальной общине.
Южные и юго-восточные русские племена жили в землянках. Землянки встречаются на всем огромном пространстве Левобережья Днепра, по Оке и Дону.
Северные и западные русские племена жили в деревянных наземных домах, известных по раскопкам в Белоруссии, в верховьях Волги и Днепра, на Волхове, у Новгорода и в других местах лесной полосы Восточной Европы.
В этот период времени ремесло, дошедшее до нас в виде примитивных и однообразных орудий труда и изделий, среди которых немало встречается еще поделок из кости, не отделилось от сельского хозяйства и носило домашний характер.
Каждое городище представляло собой замкнутый хозяйственный мирок. Население его занималось всеми необходимыми видами производства. Почти в каждом городище производится лепленная от руки посуда, выделываются костяные орудия и украшения, производятся предметы обихода, одежды, обуви и т. д. Во многих городищах найдены сыродутные печи для выделки железа, льячки и тигли для выплавки меди и бронзы и т. п.
Обмен у древних славян был развит слабо. Бедность, однообразие погребений свидетельствуют о слабом имущественном расслоении и относительном равенстве всех членов патриархальной семьи рода или племени.
Во времена летописца род в громадном большинстве восточнославянских земель исчезает, и сам термин «род» употребляется в самом различном смысле (княжеская династия, народ, родственники, соотечественники и т. п.).
Но пережитки патриархально-родового строя еще очень сильны. Об этом свидетельствует первая статья «Русской Правды» Ярослава (XI в.), говорящая о кровной мести. Постепенное ее исчезновение, прослеживаемое по «Русской Правде», свидетельствует о падении пережитков родовых отношений. Сравнительно узкий круг родственников, имевших право кровной мести (отец за сына, сын за отца, брат за брата; за дядю, брата отца, и за дядю, брата матери, мстят племянники и наоборот), тоже говорит о распаде древних родовых отношений.
Между тем, термины родства, сохранившиеся в восточнославянских языках и говорящие о патриархальном строе семьи, очень многочисленны (отец, тата, тятя, матерь, мати, сын, дочь, брат, сестра, стрый, свекор, свекровь, деверь, золовка, ятровь, невестка, сноха, жена).
Интересно отметить, что терминов, обозначающих родственников по женской линии, мало.
В старинных обычаях, связанных с семейным бытом, в похоронных и свадебных обрядах, в песнях и сказках, в фольклоре, в обычном семейном праве, сохранившихся как реликт седой древности в глухих уголках России, Украины и Белоруссии и записанных в XIX и XX вв., можно проследить остатки матриархальных родовых отношений. Гражданский развод по инициативе жены, свадебные обычаи, в которых главную роль играют женщины, былины о богатыршах-«поляницах» говорят о пережитках давно исчезнувшего, еще до времен летописи, материнского рода.
Патриархальные же отношения еще долгое время продолжают сохраняться.
Об этом говорят обычаи убийства и самоубийства жен на могиле мужа, сопроводительные погребения женщин (в этих случаях речь идет о женах-наложницах, рабынях), многоженство, подчиненное положение женщины в семье и т. д.