— талантливый живописец-пейзажист; сын профессора скульптуры Феодосия Федоровича Щ., родился 2 февраля 1791 г. в Петербурге. Поступив в 1800 г., т. е. всего девяти лет, в число воспитанников Академии Художеств, Щ. к тому моменту, когда должен был избрать род художества, намеревался записаться в пейзажный класс своего дяди, профессора академии Семена Федоровича Щедрина, но последний незадолго до этого времени умер, и молодой художник в области пейзажной живописи специализировался с 1806 г. под руководством профессора M. M. Иванова, к которому перешел пейзажный класс. С первых же шагов Щ. обнаружил блестящие дарования и еще задолго до окончания курса за свои работы, главным образом за рисунки с натуры, был удостоен значительных наград, а именно — серебряной медали в 1808 г. и малой золотой в 1809 г. Академию он окончил в 1812 г. со званием художника XIV класса и большой золотой медалью, присужденной ему за картину "Вид на Петербург с Крестовского острова", написанную по заданной программе: "Приморский город или селение вдали, а на первом плане стадо рогатого скота". Вместе с последней наградой он приобрел право на поездку в чужие края для усовершенствования, но непрерывный ряд войн и международные политические осложнения не позволили ему сделать этого раньше 1818 г., когда ему наконец удалось уехать в Италию. Живя там попеременно то в Риме, то в Неаполе и их окрестностях, Щ. со всем жаром страстного художника набросился на изучение искусства в его колыбели; он глубоко полюбил богатую эффектами и красками, мягкую и разнообразную южную природу и более уже с ней никогда не расставался. Это внешнее обстоятельство, т. е. жизнь художника до самой его смерти вдали от родины, и послужило главной причиной тому, что в то время, как его популярность в Западной Европе не подлежала ни малейшему сомнению, в России его известность ограничивалась узким кругом специалистов и немногих любителей искусства, и это явление дало повод некоторым историкам живописи отнести Щ. к разряду "непризнанных в своем отечестве пророков". Уже первые картины Щ. в Италии обратили на него внимание ценителей искусства, и он получил ряд лестных и весьма выгодных заказов, в том числе от бывшего в то время в Италии великого князя Михаила Павловича и от некоторых других высокопоставленных русских. Однако внешний и материальный успех нисколько не вскружил головы художнику, и он с терпеливостью и усидчивостью неофита продолжал трудиться над усовершенствованием своей кисти, постепенно сбрасывая с себя так называемый "теплый" тон, навеянный на него еще в Академии, освобождаясь от общей тогдашним русским пейзажистам манерности и обращаясь к прямой, верной и прочувствованной передаче действительности. Известность его росла. В 1820 г. он написал для императора Александра I "Вид Колизея", находящийся ныне в Эрмитаже. Эта картина, действительно замечательная как достоинствами выполнения, так и многосложным сюжетом, создала автору широкую популярность по всей Италии. Еще больший успех имели его "Виды крепости св. Ангела", написанные им по требованию заказчиков более десяти раз, но не в виде копий, а всякий раз с иной точки зрения и с иным освещением. С этих пор слава Щ. как замечательного пейзажиста распространилась далеко за пределы Италии, он приобрел европейскую известность; от заказов не было отбоя, и для удовлетворения их, несмотря на быструю и усидчивую работу, у него, по собственному признанию, не хватало времени; для этой же цели ему приходилось ездить из конца в конец Италии, выбирая всюду виды, наиболее достойные кисти; мастерская его стала известна как одна из лучших, и это в стране, чрезвычайно богатой выдающимися силами в области искусства; спрос на картины Щ. сделался необычайным, и ценились они весьма высоко. Преимущественно, покупателями их являлись богатые иностранцы всех наций, почему его произведения и рассеяны по всем странам Западной Европы и даже в Северной Америке и в общем составляют теперь редкость. Те же картины, которые попадали в Россию, редко фигурировали на выставках, а обыкновенно шли непосредственно в частные руки, и это является лишней причиной, почему известность Щ. на родине не распространялась в широких общественных кругах. Впоследствии его картины, приобретенные русскими, главным образом членами Царствующего Дома, постепенно перешли в общественные учреждения, музеи и галереи, но они составляют лишь незначительную часть всего им написанного: в течение своей жизни Щ. закончил не менее 200 полотен, не считая мелких работ и эскизов.
Из числа картин Щ., находящихся в России, следовательно, более легко поддающихся регистрации, наиболее известны следующие: "Вид Амальфи" (наход. на Императорской даче "Александрия", близ Петергофа); "Вид озера в Альбано" (в Зимнем Дворце); "Вид Колизея в Риме"; "Вид в Тиволи, близ Рима" и 6 других мелких этюдов, изображающих виды отдельных уголков Неаполя (в музее Имп. Александра III); упомянутый выше "Вид Колизея" (в Эрмитаже); "Вид Сорренто", "Вид Неаполя", "Вид части берегов Неаполитанского залива", "Неапольская набережная" "Петербургский вид" и "Вид Васильевского Острова" (в Академии Художеств); "Терраса на берегу Неаполитанского залива" и "Вид и замок св. Ангела из Трастевер, в Риме" (в Московском Публичном музее, в котором имеются еще 3 его произведения); "Лунная ночь в Неаполе", "Малая гавань в Сорренто", "Большая гавань в Сорренто", "Водопад в Тиволи" и еще десять менее значительных картин (в Московской Третьяковской галерее); "Templa della pace" и "Tempio di Venera а Roma" (y наследников Щ.); "Вид Сорренто со стороны моря", "Вид на Рим со стороны Тибра и замка св. Ангела" (последний представляет особенно яркий образчик удивительно воздушной и легкой перспективы) и "Морской вид во время ночи при свете луны" (особенно хорошо разработана группа людей, сидящих за работой у пылающего костра) — в Прянишниковской галерее; "Папский дворец в Монте-Кавалло", "Остров на Тибре", "Римский пейзаж", несколько видов Неаполя и крепости св. Ангела и ряд этюдов и пейзажей менее значительных — в частных руках.
Громадное большинство картин Щ. носят пейзажный характер, хотя почти всегда оживлены изящно написанными фигурами, — и подразделяются в общем на две группы: морские виды и виды примечательных мест таких городов, как Рим или Неаполь. Пробовал свои силы Щ. и в области жанра; лучшая его картина в этом отношении — "Римские Пиферарии". Что касается изображения им водной стихии, то он, несомненно, является первым русским морским живописцем, и не только в хронологическом смысле, но на долгое время это место должно быть сохранено за ним и по достоинствам исполнения. Лишь со времени Айвазовского эта область в русском искусстве сделала шаг вперед. Морские виды Щ., по поэтическому описанию одного из историков живописи, "полны жизни, плеска волн, говора рыбаков и прибрежных жителей. Они веют на зрителя то зноем, то прохладой; кисть его одинаково ласкала серебристую волну и ярко-лазоревую влагу... Туманное ли утро, яркий ли и жгучий полдень, тихий ли вечер с заснувшими волнами, все эти моменты жизни природы глубоко прочувствованы художником..." Глядя на его картины, "любо теряться в безграничной дали моря, купаться в прихотливом раздолье блестящих облаков или убаюкиваться вместе с рыбаками в ладье, колыхающейся на легкой зыби... Здесь все жизнь и дыхание.." Однако нужно признать, что оживляющие картины фигуры слишком идилличны, слишком, так сказать, "пейзанисты", что вполне согласовалось со взглядами того времени на крестьян, но мало отвечало сущности жизни прибрежных итальянцев. Точно так же богаты блеском красок виды Неаполя, даже если они и не связаны с тем или другим куском залива. Совершенно в другом стиле написаны римские виды: они мрачны, наполнены каким-то гробовым молчанием и действуют угнетающе. Вообще же очаровательная свежесть колорита, сила тонов, гармония красок, верность изображения и весь блестящий характер живописи Щ. поставили его в ряду самых выдающихся русских художников; в изображении же явлений южной природы, эффектов моря при солнечном и лунном освещении, оттенков неба, скалистых берегов и туманов едва ли кто-нибудь превосходил его даже из современных ему итальянских мастеров.
Своими успехами Щ. был обязан исключительно себе, своему трудолюбию и своей энергии. Замечательно, что он даже в раннюю пору своей деятельности почти никогда и никому не подражал; чуть ли не со школьной скамьи он уже имел собственные воззрения на природу и искусство, которым никогда не изменял, и все время шел своей собственной дорогой. Главная отличительная черта его видов с натуры — почти фотографическая верность и точность и полное отсутствие подслащивания и подкрашивания. Его же слабость заключалась в односторонности и однообразии сюжетов: виды Рима, Неаполя, Сорренто — его излюбленная и почти исключительная тема; и хотя его талант и богатство красок на его палитре и оберегали его от стереотипных повторений, все же область, облюбованная его кистью, бросается в глаза своей узостью. Щ. почему-то тянуло ко всему неподвижному: скалы, горы, здания; даже деревья редко фигурируют на его картинах.
Последние годы своей жизни Щ. жил попеременно в Тиволи, Альбано, Сорренто и окрестностях Неаполя, и в этих местах он был популярен среди жителей не только как художник, но и как человек, никогда не отказывающий нуждающемуся в помощи. В 1825 году он заболел горлом; болезнь не была понята пользовавшим его врачом и от неправильного лечения еще более ухудшилась. Был один период, когда силы Щ. окрепли, и он с новой энергией принялся за работу, в короткое время закончив три больших полотна; но вскоре снова наступило ухудшение, болезнь стала прогрессировать, и 8 ноября (по другим сведениям — 25 октября, что, однако, ошибочно) 1830 г. Щ. не стало. Похоронен он в Сорренто, в иезуитской церкви св. Викентия, и это обстоятельство дало повод предполагать, что перед смертью Щ. перешел в католичество, но это неверно; объяснение факта заключается в популярности художника среди местного населения. Над могилой Щ., по распоряжению императора Николая Павловича, поставлен прекрасный памятник, начатый работой Гальбергом, оконченный Ставассером и Ивановым и отлитый затем бароном Клодтом; барельеф памятника изображает художника, умирающего за работой.
П. Н. Петров
, "Сборник материалов для истории Имп. Академии Художеств", т. I (СПб., 1864), стр. 525, 537, 557, 664; т. II (СПб., 1865 г.), стр. 32, 36, 93, 139, 152, 153, 165, 170, 189. — Николай Рамазанов, "Воспоминания о русском пейзажисте Сильвестре Федосеевиче Щедрине" ("Москвитянин", 1852 г., ч. I, № 3, стр. 225—240). — Его же, "Воспоминания о пейзажисте С. Ф. Щедрине" ("Журнал Мин. Народного Просвещения", ч. LXXV, стр. 41—55). — "Памятник Искусств", указатель находящихся в Имп. Академии Художеств произведений (СПб., 1842 г.). — А. Н. Андреев, "Живопись и живописцы главнейших европейских школ" (СПб., 1857 г.), стр. 523— 527. — "Несколько слов о покойном Щедрине" ("С.-Петербургские Ведомости", 1854 г., № 70). — "Памятник С. Ф. Щедрину" ("Художественная Газета", 1841 г., стр. 2—4). — А. Сомов, "Картинная галерея Имп. Академии Художеств", ч. I (Каталог оригинальных произв. русск. живописцев, СПб., 1872 г.), стр. 179, 180, 40—43. — "Материалы для истории художеств в России" ("Северные Цветы", 1827 г.). — Д. А. Ровинский, "Словарь русских граверов", прил., стр. 286. — Nagler, "Neues allgemein. Künstler-Lexikon", Bd. 15 (München, 1845), S. 157. — Энциклопедический словарь Брокгауза, полутом 79 (СПб., 1904), стр. 61. — Малый энциклопедический словарь, т. 12 (СПб., 1901), стр. 1878. — Русский энциклопедический словарь Березина, т. IV (СПб., 1879), стр. 292. — А. Ивановский, "Фед. Иван. Прянишников и его картинная галерея" (СПб., 1870 г.), стр. 105, 128, 129, 190, 191. — "Несколько писем Сильвестра Федос. Щедрина из-за границы" ("Художественный Сборник", изд. Моск. Общества любит. худож., под ред. А. С. Уварова, M., 1866, стр. 161—185). — "Воскресный Досуг", 1864 г., № 75.Н. Сербов.
{Половцов}
Щедрин, Сильвестр Федосеевич
академик и пенсионер И. ак. худ. в Италии, живописец-пейзажист; р. 2 янв. 1791 г. в СПб.; † нояб. 1830 г. в Сорренто.
{Половцов}
Щедрин, Сильвестр Федосеевич
(1791—1830) — крупнейший русский пейзажист; сын скульптора Федосия Щедрина (см.). В 1800 Щ. был взят воспитанником в Академию художеств, которую кончил с отличием в 1815. Выехал в 1818 через Берлин, Дрезден, Вену, Венецию в Рим. В Россию вернуться не пожелал, несмотря на приглашение в Академию, и проработал в Италии до самой смерти, завоевав себе известность во всей Европе. Его живопись выражала передовые буржуазные тенденции европейского. пейзажа 20-х гг. Отдав дань классико-академическому наследству старины в первые два, года, 1819—20 ("Колизей" и т. п.), Щ. повернул сначала к классико-романтической, а затем и к романтико-реалистической живописи и перешел от линейной перспективности к воздушной и от силуэтной обрисовки гор, зданий и деревьев к объемной. В Риме с 1820 по 1825 его живопись была "аналитической": она по кускам, по элементам отбрасывала академические условности и овладевала новыми приемами. Таков путь Щ. от "Вида Колизея", через Тиволийские пейзажи и "Старый Рим", к замечательным вариациям "Нового Рима", почти свободным от условностей, написанным с легкостью и мастерством. Однако высшие точки искусства Щедрина приходятся на неаполитанские годы, с середины 1825 по 1830, когда Щ., увлеченный задачами воздуха и света, добивается передачи мягкости и прозрачности воздушной пелены на предметах, обобщает объемы, утончает перспективу, переходит от горячей коричневой тональности к жемчужно-холодной. Цикл "видов" и "гаваней" Сорренто и неаполитанских "веранд" делает Щ. общеевропейской величиной и сближает его с начатками "пленэра" ранней манеры Коро. Этот буржуазный европеизм живописи постепенно привел к отчуждению от Щ. сановных потребителей его искусства в николаевской России.
Лит.:
Памятник искусств (указатель находящихся в имп. Академии художеств. произведений), СПб, 1842; Художественный сборник, М., 1866; Русский биографический словарь, Петербург, 1912; Яворская Н., Сильвестр Щедрин, Москва, 1931; Щедрин С., Письма, из Италии (вступ. ст., ред. и примечания А. Эфроса), Москва, 1932.А. Эфрос.