«На дрейфующей льдине, – вспоминал И. Д. Папанин, – мы ощущали постоянную поддержку И.В. Сталина. Мы получили радиограмму: «Мы уверены, что героические зимовщики, остающиеся на Северном полюсе, с честью выполнят порученную им задачу по изучению Северного полюса.
Большевистский привет отважным завоевателям Северного полюса!»
Эти слова не забывались нами ни на минуту в течение всего девятимесячного дрейфа. Они цементировали нашу волю, вдохновляли нас на беззаветный труд.
На далекой льдине мы всегда чувствовали любовь и заботу товарища Сталина. Наш лагерь был таким маленьким, что без радио разыскать его было бы невозможно. В капиталистической стране забыли бы быстро о том, что где‑то, среди мрака и штормов, на ломающейся льдине, борются за жизнь, во имя науки четыре человека. В первых числах февраля мы получили радиограмму из Москвы о том, что организована комиссия по снятию нас со льдины, и мы еще раз почувствовали волю Сталина, его внимание. И мы знали, что можем спокойно продолжать свою работу.
Под конец дрейфа нашу льдину уносило с огромной быстротой. Малейшее промедление грозило бедствием. В океане нас спасти было бы невозможно. И только забота Сталина, его исключительная настойчивость привели к тому, что нас вовремя сняли со льдины.
И в тот день, когда мы взошли на палубы советских кораблей, радио принесло нам привет товарища Сталина и его соратников:
«Папанину, Ширшову, Кренкелю, Федорову.
Поздравляем вас с успешным выполнением ответственного задания.
Вся наша страна гордится вашей героической работой.
Ждем вашего возвращения в Москву.
Братский привет!»
17 марта 1938 г. мы возвращались в Москву. Мы подъезжали к древним стенам Кремля. Необыкновенное волнение охватило меня – я еду в Кремль, к Сталину, к родному Сталину. Сбылась моя заветная мечта!
Двери Георгиевского зала раскрылись. Мы увидели ослепительно сверкающий зал. Длинные ряды красиво убранных столов. Со всех сторон обращены улыбающиеся, дружественные лица. Крики «Ура», музыка. Я шел, держа в руках бамбуковое древко с нашим знаменем, привезенным с полюса. За мной шли мои братки – Ширшов, Кренкель и Федоров. Торжественная обстановка, ослепительный свет, приветственные крики – все это было так неожиданно и необычно, что мы смутились и немного растерялись.
И вдруг раздался новый взрыв аплодисментов – невиданной силы. Под бурю оваций и крики «Ура» в зал вошли товарищ Сталин и члены Политбюро.
Я дрожал от волнения. Радость переполнила мое сердце. Товарищ Молотов, улыбаясь, жестом пригласил нас занять места в президиуме. И тут наступила минута, которую я никогда не забуду. Иосиф Виссарионович обнял меня и крепко поцеловал. Затем нас обняли товарищ Молотов и все члены Политбюро. Мы переходили из объятий в объятия.
Волнуясь, я передал товарищу Сталину красное знамя и сказал:
– Разрешите вручить вам знамя, с которым мы победили и которое давало нам энергию и волю в борьбе со стихией. Ваше задание выполнено нами с честью! Товарищ Сталин посадил меня рядом с собой.
– Теперь выпьем, товарищ Папанин, за замечательную работу, за победу, – сказал Иосиф Виссарионович, поднимая бокал. – Работа была трудная, но мы были уверены, что вы выполните ее с честью!
Молотов, Сталин, Ворошилов на Центральном аэродроме им. Фрунзе в Москве во время встречи участников экспедиции на Северный полюс. 25 июня 1937 г.
Потом он рассказал нам, как переживал вместе со всем многомиллионным народом последние дни и недели нашего дрейфа.
– Много я за вас пережил, – сказал Иосиф Виссарионович, заканчивая свой рассказ.
– Иосиф Виссарионович, – ответил я, – вы для нас сделали все!
– Нет, – ответил он, – мы для вас сделали мало. Надо было создать базу в Гренландском море.
– Это верно, – ответил я, – но ведь ученые предполагали, что нас вынесет к берегам Америки, и кто мог ожидать, что мы очутимся в Гренландском море?
Через некоторое время товарищ Сталин поднялся со своего места. Все взоры обратились к нему. Он своей спокойной походкой направился к столу, за которым сидели наши жены. Он что‑то спросил у них, что – нам не было слышно. Потом он взял за руку одну, другую и повел всю четверку к нашему столу.
Немного позже Иосиф Виссарионович узнал, что в зале находится мой отец. Он его тоже пригласил к столу президиума и очень ласково встретил. Потом поставил меня рядом с отцом (отец мой – необыкновенно крепкий старик), обнял нас обоих и спросил:
– Ну, кто из них старше – отец или сын? Я посмотрел на отца – и в самом деле мой старик выглядел молодцом.
Как часто я вспоминаю обо всем, что происходило в Кремле в этот вечер. Встреча с товарищем Сталиным осталась в моей памяти как самое волнующее, необычайное событие. Мы как бы расцветали под обаянием сталинской простоты, какой‑то удивительной его естественности, дружелюбия, умения как‑то незаметно переходить от большого и значительного – к маленькому и обычному, от огромной работы – к веселью и отдыху.
В этот вечер Иосиф Виссарионович произнес речь, которая навсегда сохранилась в моей памяти. Он говорил о смелости советских людей, об истоках героизма. Почему таких людей не может быть в странах капитализма на Западе и на Востоке? Потому, что там любого человека и его героизм ценят только с точки зрения прибыли, выгоды. Американцы, англичане, французы даже подвиги расценивают на доллары, фунты стерлингов, франки, и товарищ Сталин провозгласил тост за то, чтобы мы, советские люди, усвоили советскую меру в оценке людей, чтобы научились ценить людей по их делам и подвигам.
Так говорил Сталин. Великой мудростью и любовью к советскому человеку была проникнута эта речь. Он говорил о праве советских людей жить и бороться за Родину, за партию. Он провозгласил тост за людей, которые хотят жить и бороться во славу Родины, за здоровье всех героев – старых и молодых, за тех, кто не забывает идти вперед, за наши таланты, за молодость, потому что в молодых сила».
Четверка отважных зимовщиков за девять месяцев, борясь с суровой стихией, продрейфовала на льдине в океане от Северного полюса более 2500 км. В тяжелых условиях они непрерывно вели комплексные наблюдения. Проведенные ими исследования обогатили советскую и мировую науку ценными данными по проблемам гидрологии, метеорологии, гидробиологии, земного магнетизма и др. Они заложили основы научного познания и освоения Полярного бассейна. «Папанинцы, – говорил И.В. Сталин, – в своей практической работе на дрейфующей льдине мимоходом, без особого труда, опрокинули старое представление об Арктике, как устаревшее, и установили новое, соответствующее требованиям действительной науки».
Советское правительство высоко оценило их подвиг, присвоив И.Д. Папанину, Э.Т. Кренкелю, Е.К. Федорову и П.П. Ширшову звание Героя Советского Союза.
Героический дрейф станции «СП‑1» вошел золотой страницей в историю Советской страны. Огромно было и международное значение дрейфа станции «СП‑1»: мировая общественность еще больше узнала Советский Союз.