ШАРЛЬ-ЖЕНЕВЬЕВ-ЛУИ-ОГЮСТ-АНДРЕ-ТИМОТЕ Д´ЭОН ДЕ БОМОН

1728–1810) Рассказывая о людях, потрудившихся на ниве разведки, нельзя обойти вниманием загадочную, полуфантастическую личность — шевалье дЭона. Кем был этот шевалье — мужчиной или женщиной? Об этом до сих пор спорят. Не вмешиваясь в эту дискуссию, припомним, чем же прославился шевалье дЭон — авантюрист, воин, шпион, юрист, фехтовальщик, дипломат, шантажист и талантливый исполнитель женских (или мужских?) ролей. Шевалье родился в аристократической семье и с детства подавал большие надежды. Рассказывают, что в четырехлетнем возрасте мать почему-то нарядила его девочкой, и до семи лет он ходил в платье. Скорее всего, это отразилось на его образе жизни и мышлении. Но в юности он воспитывался как настоящий дворянин. Он преуспел в юриспруденции и фехтовальном искусстве, при этом, будучи с виду хрупким и слабым, фехтовал настолько мастерски, что был единодушно избран старшиной фехтовального клуба. Совсем молодым получил степень доктора гражданского и церковного права и был принят в адвокатуру. Почувствовав, что родной городок Тоннер стал тесен для него, дЭон отправился в Париж. Времени даром он не терял: не имея собственных финансов, написал трактат о финансах Франции при Людовике XIV, обративший на себя внимание Людовика XV. Поскольку государственная казна все время скудела, король надеялся поправить положение с помощью свежих умов. Молодой шевалье дЭон был представлен королю и произвел на него хорошее впечатление. Юноше прочили успешную финансовую карьеру при дворе. Но в это время на европейском континенте произошли события, которые коренным образом повлияли на судьбу шевалье дЭона. Обстановка в Европе была очень сложной. Возмутителем спокойствия был прусский король Фридрих II Великий, взошедший на престол в 1740 году. Он вторгся в Австрию и захватил богатейшую часть австрийских владений — Силезию. На стороне Пруссии в этой войне выступили Франция и Бавария. Австрию поддерживали Англия и Голландия. Каждая из противоборствующих сторон, конечно же, мечтала о приобретении такого могущественного союзника, как Россия. Но русское правительство колебалось. С одной стороны, оно в 1741–1742 годах заключило русско-английский союзный договор. С другой стороны, между Россией и Пруссией велись переговоры, закончившиеся заключением в 1743 году оборонительного союза. К тому же Россия была связана начавшейся в 1741 году войной со Швецией, которую побуждали к этому Франция и Пруссия, а также с Ираном и Турцией. При дворе Елизаветы существовали две партии — проанглийская и профранцузская, выражаясь нынешним языком, английское и французское лобби. Канцлер Бестужев-Рюмин представлял первое из них, вице-канцлер Воронцов — второе. Чаши весов колебались. Британский посол Диккенс предложил Бестужеву-Рюмину пятьсот тысяч фунтов стерлингов, если тот направит шестьдесят тысяч русских солдат для участия в войне. Однако эта сделка провалилась, и Диккенс вынужден был уйти в отставку. Новый посол, сэр Вильямс, оказался удачливее. Ему удалось добиться подписания конвенции, по которой Россия была обязана отправить на фронт тридцать тысяч солдат в помощь королю Георгу или союзникам Ганновера в обмен на энное количество английского золота, сумма которого в конвенции не была оговорена. В конвенции имелся один важный пункт: она вступала в действие не немедленно, а лишь после ратификации, которая должна была состояться через два месяца. Об этом проведал Людовик XV и решил любыми способами помешать ратификации. Надо было спешить. Но демарш, предпринятый королем, закончился плачевно: его эмиссар, шевалье де Валькруасан, который пытался «прорваться» к царице, чтобы лично засвидетельствовать ей свое почтение и вступить с ней в контакт от имени Людовика, был арестован по обвинению в шпионаже и посажен в крепость. Послания короля перехватывались агентами Бестужева-Рюмина. Короче говоря, никаких официальных возможностей связаться со своей венценосной «сестрой» у Людовика не было. Вот тогда-то Людовику XV и пришла в голову идея направить в Санкт-Петербург шевалье дЭона. К этому времени Людовик уже прослышал о некоторых проделках юного шевалье, который нередко мистифицировал окружающих, выдавая себя за женщину. Королю пришла в голову мысль — если к Елизавете не мог проникнуть мужчина, может быть, это удастся даме? Пригласив к себе дЭона, он предложил ему продемонстрировать свой талант и остался очень довольным. — Я поражен, — произнес король. Он немного помолчал и продолжал: — Шевалье, я хочу дать вам ответственное поручение, от выполнения которого, может быть, зависит судьба Франции. — Я готова служить вашему величеству и Франции в том месте и таким образом, каким вы мне прикажете, — приятным грудным голосом ответила девушка. Король удивленно посмотрел на нее, но взяв себя в руки, сказал: — Тогда извольте выслушать меня. Я знаю, что вы достаточно искушены в фехтовальном искусстве, но шпаги, которые вам придется скрестить с русским канцлером Бестужевым-Рюминым, несколько иного рода… В 1755 году в Петербург в качестве тайного курьера и эмиссара Людовика XV прибыла очаровательная мадемуазель Лия де Бомон со своим «дядюшкой», неким Дугласом. Парочка остановилась в доме французского агента-банкира. Надо было спешить — до дня ратификации оставалось не так уж много времени. Дуглас нервничал: всем его действиям мешали люди Бестужева-Рюмина, бравшие под контроль каждого француза, прибывавшего в столицу империи. И хотя Дуглас постоянно носил с собой красивую черепаховую табакерку, под фальшивым дном которой был запрятан шифр для его личных донесений, воспользоваться им он не мог — нечего было доносить, кроме жалоб на обставивших его агентов. Зато на милую девушку Лию никто из них не обращал внимания, и вскоре ей удалось беспрепятственно повстречаться с влиятельным сторонником Франции вице-канцлером Воронцовым. Сообразив, что привлекательная француженка будет способствовать оказанию на царицу выгодного ему влияния, Воронцов поспешил представить ее ко двору. Стареющая императрица стремилась окружать себя молодежью, любила удовольствия, лесть, с наслаждением слушала волнующие рассказы о легкомысленных нравах французского двора, при котором, как ей было известно, существовал знаменитый «Олений парк» — постоянно пополнявшийся прекрасными наложницами королевский гарем. И когда перед ней появилась милая, веселая мадемуазель, Елизавета решила, что теперь сможет в полной мере удовлетворить свое любопытство. Так, в одночасье, Лия де Бомон стала фрейлиной, а затем и чтицей императрицы. Сейчас трудно сказать, о чем разговаривали длинными зимними ночами владычица великой державы и ее скромная чтица. Но, безусловно, среди предложенных императрице для чтения книг была и «Дух законов» Монтескье с письмом короля, которую Лия тайно привезла с собой. Так или иначе, некоторое время спустя сэр Вильямс вынужден был направить в Лондон сообщение лорду Холдернею: «Должен с сожалением уведомить, что канцлер (Бестужев-Рюмин) находит невозможным побудить ее величество подписать договор, которого мы так горячо желали». Благополучно вернувшись из далекой таинственной России, шевалье дЭон блестяще справился еще с несколькими щепетильными дипломатическими поручениями Людовика XV, за что признательный король пожаловал дЭону годовой доход в три тысячи ливров. Но поручения следовали одно за другим, и для их выполнения требовалось принимать то мужское, то женское обличье. Когда Франция вступила в войну, шевалье дЭон пошел в действующую армию, где стал адъютантом герцога де Брольи, начальника королевской секретной службы, и не раз выполнял его разведывательные задания, однако успел отличиться и в одном из сражений, доставив обоз со снарядами в критический момент битвы под сильным огнем вражеской артиллерии. Иногда же «Лие де Бомон» снова приходилось пудриться, завиваться и наряжаться в женское платье. Когда война закончилась, дЭон был направлен в Лондон, где вновь отличился на разведывательно-дипломатическом поприще. Ему удалось добыть точные копии инструкций английского дипломата Бедфорда, уполномоченного вести переговоры с французским министром Шуазелем о мирном договоре. Для этого он пригласил Бедфорда в посольство, напоил его, вынес в другую комнату его портфель с документами и быстро снял копии. Бедфорд так расстроился провалом переговоров и тем, что все его ходы заранее известны противнику, что подал в отставку, а позже отказался от должности председателя совета министров. ДЭон участвовал также в операциях военного разведчика, известного инженера и тактика маркиза де ла Розьера. Он изучал побережье Ла-Манша, чтобы выяснить, где лучше было бы высадить французскую армию. Своей деятельностью в Англии дЭон добился таких успехов, что получил ранг полномочного министра. Но там же оказался втянут в приключения, которые представляют огромный интерес для романиста. Мотовство и любовь к роскоши постоянно заставляли шевалье влезать в долги, несмотря на огромные суммы, переводимые королем. И интриги, интриги… ДЭон занялся шантажом, используя для этого личные письма Людовика XV, каждое из которых являлось разоблачением заговора против Англии, коварных планов высадки десанта и доказательством шпионской деятельности Розьера и дЭона. И хотя к этому времени во Франции правил Людовик XVI, эти письма, попади они в руки парламентской оппозиции, могли возмутить английскую публику и вызвать войну между Англией и Францией. Скандал принимал нешуточный характер, и даже были попытки похитить дЭона, вынудившие его нанять телохранителей. Французские дипломаты всячески стремились дискредитировать и погубить шевалье. Нанятые журналисты обливали его грязью. В ответ на это он опубликовал несколько писем Людовика, где содержались нескромные подробности, но действуя осторожно, начал с самых невинных из них, намекнув, что у него есть и более опасные. Приоткрыл шевалье и тайну «Оленьего парка», где Людовик XV появлялся инкогнито под видом польского графа Лещинского. Но опять же это была только часть того, чем он владел. В обмен на все письма дЭон потребовал двенадцать тысяч ливров в год субсидии и назначения на секретную службу за границу. За этим следуют и новые шпионские похождения, и мистификация «Лией де Бомон» лондонского общества, и непримиримая поначалу борьба с королевским агентом Бомарше, вылившаяся затем в дружбу с великим драматургом… Очевидцы оставили описание Лии де Бомон, как «женщины маленького роста и худощавой, с молочно-розовым цветом лица и кротким, приятным выражением». Мелодичный голос еще более способствовал этому образу. Полагают, что дЭон благоразумно разыгрывал из себя не заносчивую, кокетливую и таинственную личность, а скромную, сдержанную и застенчивую девушку. Если бы она слишком привлекала мужчин, это могло бы испортить все дело, и все-таки известно, что она пользовалась их симпатией. Придворные живописцы не раз писали портреты Лии, благодаря чему ее образ сохранился и соответствует впечатлениям очевидцев. Кем же был дЭон в действительности? Трансвеститом, мужчиной, игравшим роль женщины, или девушкой, выдававшей себя за мужчину, бравого шевалье дЭона? Автор почему-то склоняется к последней, более романтичной версии. И хотя английские врачи вроде бы дали заключение, что шевалье дЭон был мужчиной, ему все же не хочется верить до конца.