ШУМЕРО-АККАДСКАЯ МИФОЛОГИЯ

мифология народов, населявших в древности долины рр. Тигр и Евфрат (Двуречье, Месопотамию, или Междуречье), — шумеров и аккадцев (вавилонян и ассирийцев, языком к-рых был аккадский). История формирования и развития миф. представл. прослеживается на материалах изобразит. иск-ва приблизит. с сер. 6-го тыс. до н. э., а по письменным источ. — с нач. 3-го тыс. Шумерская мифология. Шумерийцы — племена неизвест. происхожд., в кон. 4-го тыс. до н. э. освоили долину Тигра и Евфрата и образовали первые в Двуречье гор.-госуд. Шумерский период истории Двуречья охватывает около полутора тысяч лет, он завершается в кон. 3 — нач. 2-го тыс. до н.э. т.н. III династией г. Ура и династиями Исина и Ларсы, из к-рых последняя была уже только частично шумерской. Ко времени образования первых шумерских гор.-госуд., видимо, сформировалось представл. об антропоморфном божестве. Божества — покровители общины явл. в первую очередь олицетвор. творящих и производящих сил природы, с к-рыми соед. представления о власти воен. вождя племени-общины, совмещающ. (сначала нерегулярно) с функциями верхов. жреца. Из первых письменных источ. (самые ранние пиктографич. тексты т.н. перио-да Урук III — Джемдет-Наср датируются кон. 4 — нач. 3-го тыс.) известны имена (или символы) богов Инанны, Энлиля и др., а со времени т.н. периода Абу-Салябиха (поселения близ Ниппура) и Фары (Шуруппака) 27 — 26 вв. — теофорные имена и наиболее древ. список богов (т.н. «список А»). Самые ранние собственно миф. лит. тексты — гимны богам, списки пословиц, изложение нек-рых мифов (напр., об Энлиле) восходят также к перио-ду Фары и происходят из раскопок Фары и Абу-Саляби-ха. От времени правл. лагашского правителя Гудеи (ок. 22 в. до н.э.) дошли строит. надписи, дающие важный материал, касающ. культа и мифологии (описание обновления гл. храма г. Лагаш Энинну — «храма пятидесяти» для Нингирсу, бога-покровителя города). Но гл. масса шумерских текстов миф. содержания (лит., учебных, соб-ственно миф. и др., так или иначе связанных с мифом) относится к кон. 3 — нач. 2-го тыс., к т.н. старовавилонскому периоду — времени, когда шумерский язык уже вымирал, но вавилонская традиция еще сохранила систему преподавания на нем. Т.о., ко времени появл. письменности в Двуречье (кон. 4-го тыс. до н.э.) здесь зафиксирована определенная система миф. представлений. Но в каждом гор.-госуд. сохранялись свои божества и герои, циклы мифов и своя жреч. традиция. До кон. 3-го тыс. до н.э. не было единого систематизир. пантеона, хотя имелось неск. общешумерских божеств: Энлиль, «владыка воздуха», «царь богов и людей», бог г. Ниппур, центра древнейшего шумерского племенного союза; Энки, владыка подземных пресных вод и мирового океана (позднее и божество мудрости), гл. бог г. Эреду(г), древнейшего культурного центра Шумера; Ан, бог неба, и Инанна, богиня войны и плотской любви, божества г. Урук, возвысивш. в кон. 4 — нач. 3-го тыс. до н.э.; Нанна, лунный бог, почитавш. в Уре; бог-воитель Нингирсу, чтившийся в Лагаше (этот бог позднее отожд. с лагашским Нинуртой), и др. Древнейший список богов из Фары (ок. 26 в. до н.э.) выделяет шесть верхов. богов раннешумерского пантеона: Энлиль, Ан, Инанна, Энки, Нанна и солнеч. бог Уту. Древ. шумерские божества, в т.ч. и астральные боги, сохраняли функцию божества плодородия, к-рое мыслилось как бог-покровитель отдельной общины. Один из наиболее типич. образов — образ богини-матери (в иконографии с ней иногда связывают изображ. женщины с ребенком на руках), к-рая почиталась под разными именами: Дамгальнуна, Нинхурсаг, Нинмах (Мах), Нинту, Мама, Мами. Аккадские варианты образа богини-матери — Белет-или («владычица богов»), та же Мами (имеющая в аккадских текстах эпитет «помогающая при родах») и Аруру — создательница людей в ассир. и нововавилонских мифах, а в эпосе о Гильгамеше — «дикого» человека (символ первочеловека) Энкиду. Не исключено, что с образом богини-матери связаны и богини-покровительницы городов: так, шумерские богини Бау и Гатумдуг также носят эпитеты «мать», «мать всех городов». В мифах о богах плодородия прослеживается тесная связь мифа с культом. В культовых песнях из Ура (кон. 3-го тыс. до н.э.) говорится о любви жрицы «лукур» (одна из значит. жреч. категорий) к царю Шу-Суэну и подчеркивается свящ. и офиц. хар-р их соединения. Гимны обожествл. царям III династии Ура и I династии Исина также показывают, что между царем (одноврем. и верхов. жрецом «эном») и верхов. жрицей ежегодно совершался обряд свящ. брака, в к-ром царь представлял воплощение бога-пастуха Думузи, а жрица — богини Инанны. Содержание произв. (составляющих единый цикл «Инанна-Думузи») включает в себя мотивы ухаживания и свадьбы героев-богов, нисхождения богини в подземное царство («страну без возврата») и замену ее героем, гибели героя и плача по нему и возвращения (на огранич. время, но, видимо, периодич.) героя на землю. Все произв. цикла оказываются преддве-рием драмы-действа, составлявшей основу ритуала и образно воплощавшей метафору «жизнь — смерть — жизнь». Многочисленность вариантов мифа, равно как и образов уходящих (гибнущих) и возвращающ. божеств (каким в данном случае выступает Думузи), связана, как и в случае с богиней-матерью, с разъед. шумерских общин и с самой метамофорой «жизнь — смерть — жизнь», все время ме-няющей свой облик, но постоянной и неизменной в своем обновлении. Более специфична идея замены, лейтмотивом проходящая через все мифы, связанные со спуском в подземное царство. В мифе об Энлиле и Нинлиль в роли умирающего (уходящего) и воскресающего (возвращающегося) божества выступает покровитель общины Ниппура владыка воздуха Энлиль, силой овладевший Нинлиль, изгнанный за это богами в подземный мир, но сумевший его покинуть, оставив вместо себя, жены и сына «заместителей». По форме требование «за голову — голову» выглядит юридич. уловкой, попыткой обойти закон, незыблемый для любого, кто вошел в «страну без возврата». Но в нем звучит и идея некоего равновесия, стремления к гармонии между миром живых и мертвых. В аккадском тексте о нисхождении Иштар (соотв. шумерской Инанне), равно как и в аккадском же эпосе об Эрре, боге чумы, эта идея сформулирована более отчетливо: Иштар перед воротами «страны без возврата» грозится в случае, если ее не впустят, «выпустить мертвецов, поедающих живых», и тогда «более живых умножатся мертвые», и угроза действует. Мифы, имеющие отношение к культу плодородия, дают сведения о представл. шумерийцев о подземном царстве. О местонахожд. подземного царства (шумер. Кур, Ки-галь, Эден, Иригаль, Арали, вторич. назв. — кур-ну-ги, «страна без возврата»; аккадские параллели к этим терминам — эрцету, церу) четкого представл. нет. Туда не только спускаются, но и «проваливаются»; границей подзем. царства служит подзем. река, через к-рую переправляет перевозчик. Попадающие в преисподнюю проходят через семь ворот подзем. мира, где их встречает гл. привратник Нети. Участь мертвых под землей тяжела. Хлеб их горек (иногда это нечистоты), вода солона (питьем могут служить и помои). Подзем. мир темен, полон пыли, его обитатели, «как птицы, одеты одеждою крыльев». Представл. о «ниве душ» нет, как нет и сведений о суде мертвых, где судили бы по поведению в жизни и по правилам морали. Сносной жизни (чистой питьевой воды, покоя) удостаиваются души, по к-рым был исполнен погребал. обряд и принесены жертвы, а также павшие в бою и многодетные. Судьи подземного мира, ануннаки, сидящие перед Эрешкигаль, владычицей подземного царства, выносят только смертные приговоры. Имена мертвых заносит в свою таблицу женщина-писец подзем. царства Гештинанна (у аккадцев Белет-цери). В числе предков — жителей подзем. мира — мн. легенд. герои и ист. деятели, напр., Гильгамеш, бог Сумукан, основатель III династии Ура Ур-Намму. Непо-гребен. души мертвых возвращаются на землю и приносят беду, погребен. переправляются через «реку, к-рая отделяет от людей» и явл. границей между миром живых и миром мертвых. Реку пересекает лодка с перевозчиком подзем. мира Ур-Шанаби или демоном Хумут-Табалом. Собственно космогонич. шумерские мифы неизв. В тексте «Гильгамеш, Энкиду и подземный мир» говорится, что некие события происходили в то время, «когда небеса отделились от земли, когда Ан забрал себе небо, а Энлиль землю, когда Эрешкигаль подарили Куру». В мифе о мотыге и топоре говорится, что землю от небес отделил Энлиль, миф о Лахар и Ашнан, богинях скота и зерна, описывает еще слитное состояние земли и небес («гора небес и земли»), к-рым, по всей видимости, ведал Ан. Миф «Энки и Нинхурсаг» рассказывает об о-ве Тильмун как о первоздан. рае. О сотворении людей дошло неск. мифов, но полностью самостоят. из них лишь один — об Энки и Нинмах. Энки и Нинмах лепят человека из глины Абзу, подземного мирового океана, и привлекают к процессу создания богиню Намму — «мать, давшую жизнь всем богам». Цель создания человека — трудиться на богов: обрабатывать землю, пасти скот, собирать плоды, кормить богов своими жерт-вами. Когда человек изготовлен, боги определяют ему судьбу и устраивают по этому случаю пир. На пиру захмелевшие Энки и Нинмах начинают снова лепить людей, но у них получаются уроды: женщина, неспособная рожать, существо, лишенное пола, и т.д. В мифе о богинях скота и зерна необходимость создания человека объясняется тем, что появивш. до него боги ануннаки не умеют вести никакого х-ва. Неоднократно проскальзывает представл., что раньше люди росли под землей, как трава. В мифе о мотыге Энлиль проделывает мотыгой дыру в земле и оттуда выходят люди. Этот же мотив звучит по введении к гимну г. Эреду(г). Много мифов посвящено созданию и рождению богов. Широко представлены в шумерской миф. культурные герои. Творцами-демиургами выступают в основном Энлиль и Энки. Согл. разным текстам богиня Нинкаси — зачинательница пивоварения, богиня Утту — ткацкого ремесла, Энлиль — создатель колеса, зерна; садоводство — изобретение садовника Шукалитудды. Некий архаич. царь Энмедуранки объявл. изобретателем разных форм предсказания будущего, в т.ч. предсказаний при помощи излия-ния масла. Изобретатель арфы — некий Нингаль-Папригаль, эпич. герои Энмеркар и Гильгамеш — создатели градостроения, а Энмеркар — еще и письменности. Эсхатологич. линия (хотя и не в прямом смысле слова) отражена в мифах о потопе и о «гневе Инанны». В шумерской миф. сохран. крайне мало рассказов о борьбе богов с чудовищами, уничтожении стихийных сил и т.д. (пока известно только два таких сказания — о борьбе бога Нинурты (вариант — Нингирсу) со злым демоном Асагом и о борьбе богини Инанны с чудовищем Эбих). Такие сраж. в большинстве случаев — удел героич. личности, обожествл. царя, тогда как большинство деяний богов связано с их ролью божеств плодородия (наиболее архаич. момент) и носителей культуры (наиболее поздний момент). Функционал. амбивалентности образа соотв. внеш. хар-ристика персонажей: эти всесильные, всемогущие боги, творцы всего живого на земле, злы, грубы, жестоки, их решения часто объясняются капризами, пьянством, распущенностью, в их облике могут быть подчерк-нуты бытовые непривле-кат. черты (грязь под ногтями, выкрашен. в красный цвет, у Энки, растрепан. волосы Эрешкигаль и т.д.). Разнообразна и степень активности и пассивности каждого божества. Так, наиболее живыми оказываются Инанна, Энки, Нинхурсаг, Думузи, нек-рые второстеп. божества. Самый пассивный бог — «отец богов» Ан. Образы Энки, Инанны и отчасти Энлиля сопоставимы с образами богов-демиургов, «носителей культуры», в чьих хар-ристиках подчеркиваются элементы комизма, богами на земле, среди людей, чей культ и вытесняет культ «высшего существа». Но при этом никаких следов «теомахии» — борьбы старых и новых поколений богов — в шумерской миф. не обнаружено. Один канонич. текст старовавилонского времени начинается с перечисления 50 пар богов, предшествовавших Ану: их имена образованы по схеме: «владыка (владычица) того-то». Среди них назван один из древнейших, судя по нек-рым данным, богов Энмешарра («господин все ме»). Из источ. еще более позднего времени (новоассир. заклинания 1-го тыс. до н.э.) мы узнаем, что Энмешарра — «тот, кто передал Агу и Энлилю скипетр и господство». В шумерской миф. это божество хтонич., но нет никаких свидет., что в подземное царство Энмешарра был низвергнут насильств. Из героич. сказаний до нас дошли только сказания урукского цикла. Героями сказаний явл. три правивших последоват. царя Урука: Энмеркар, сын Мескингашера, легенд. основателя I династии Урука (27 — 26 вв. до н.э.; по преданию, династия вела свое начало от бога солнца Уту, чьим сыном считался Мескингашер); Лугальбанда, четвертый правитель династии, отец (а возможно, родовой бог) Гигальмеша, наиболее популяр. героя шумерской и аккадской лит-ры. Единой для произв. урукского цикла внеш. линией явл. тема связей Урука с окружающим миром и мотив странствия (путешествия) героев. Тема путешествия героя в чужезем. страну и испытание его моральной и физич. силы в соед. с мотивами волшебных даров и волшебного помощника не только показывает степень мифологизации произв., составл. как героико-ист. памятник, но позволяет вскрыть и стадиальноранние мотивы, связанные с обрядами инициации. Связь этих мотивов в произв., последовательность чисто миф. уровня изложения сближает шумерские памятники с волшебной сказкой. В ранних списках богов из Фары герои Лугальбанда и Гильгамеш приписаны к богам; в более поздних текстах они появл. как боги подзем. мира. Между тем в эпосе урукского цикла Гильгамеш, Лугальбанда, Энмеркар, хотя и обладают мифоэпич. и сказоч. чертами, выступают как реальные цари — правители Урука. Их имена фигурируют и в т.н. «царском списке», составл. в период III династии Ура (видимо, ок. 2100 до н. э.) (все династии, упомянутые в списке, делятся на «допотопные» и правившие «после потопа», царям, особенно допотоп. периода, приписыв. миф. число лет: правл. Мескингашеру, основателю династии Урука, «сыну бога солнца», 325 лет, Энмеркару 420 лет, Гильгамешу, к-рый называн сыном демона лилу, 126 лет). Эпич. и внеэпич. традиция Двуречья имеет, т.о., единое общее направление — представление об историчности гл. мифоэпич. героев. Можно допустить, что Лугальбанда и Гильгамеш были обожествлены посмертно, как герои. Иначе обстояло дело с начала староаккадского периода. Первым правителем, объявившем себя еще при жизни «богом-покровителем Аккада», был аккадский царь 23 в. до н.э. Нарам-Суэн; в период III династии Ура культовое почитание правителя достигло апогея. Хар-рное для мн. миф. систем развитие эпич. традиции из мифов о культурных героях на шумерской почве, как правило, не имело места. Мифы о богах-изобретателях представляли собой в основном сравнит. поздние произв. Эти мифы не столько коренились в традиции или ист. памяти народа, сколько были разработаны методами концептуал. спекулятив. мышления, что видно из искусств. образования имен мн. второстеп. богов — «деятелей культуры», явл. деификацией к.-л. функции. Но и тема, разрабатываемая в миф. эпосах, в большинстве случаев актуальна, несет определен. идеологич. установки, хотя в основу могло быть положено древ. традиц. действо. Хар-рной актуализацией древ. форм (в частн., традиц. мотива путешествия) выглядит и нередко встречающ. в шумерских миф. текстах мотив путешествия бога к другому, высшему, божеству за благословением (мифы об Инанне и ме, о путешествии Энки к Энлилю после постройки его города, о путешествии лунного бога Нанны в Ниппур к Энлилю, своему божеств. отцу, за благословением). Период III династии Ура, время, от к-рого дошла большая часть письм. миф. источ., — это период выработки идеологии царской власти в наиболее законч. в шумерской истории форме. Поскольку миф оставался господствующей и наиболее «организованной» обл. обществ. сознания, ведущей формой мышления, постольку именно через миф утверждались соотв. идеи. Поэтому не случайно, что большинство текстов относится к группе — ниппурскому канону, составл. жрецами III династии Ура, а основные центры, чаще всего упомин. в мифах: Эреду(г), Урук, Ур, тяготевшие к Ниппуру как традиц. месту общешумерского культа. «Псевдо-миф», миф-концепцию (а не традиц. композицию) представляет собой и миф, объясняющий появл. в Двуречье семит. племен амореев и дающий этиологию их ассимиляции в обществе, — миф о боге Марту (само имя бога — дефикация шумерского назв. зап.-семит. кочевников). Миф, лежащий в основе текста не разрабатывал древ. традицию, а был взят из ист. реальности. Но и следы общеист. концепции — представл. об эволюции человечества от дикости к цивилизации (нашедшего отражение — уже на аккадском материале — в истории «дикого человека» Энкиду в аккадском эпосе о Гильгамеше) проступают сквозь «актуальную» концепцию мифа. После падения в кон. 3-го тыс. до н.э. под натиском амореев и эламитов III династии Ура почти все правящие династии отдельных гор.-госуд. Двуречья оказались аморейскими; возвышается Вавилон с аморейской династией (старовавилонский период). Однако в культуре Двуречья соприкосновение с аморейскими племенами почти не оставило следа. Аккадская (вавилоно-ассирийская) мифология. С глубокой древности вост. семиты — аккадцы, занимавшие сев. часть Ниж. Двуречья, были соседями шумерийцев и находились под сильным шумерским влиянием. Во 2-й пол. 3-го тыс. до н.э. аккадцы утверждаются и на Ю. Двуречья, чему способствовало объед. Двуречья правителем г. Аккад Саргоном Древним в «царство Шумера и Аккада» (позднее, с возвышением Вавилона, эта терр. стала называться Вавилонией). История Двуречья во 2-м тыс. до н.э. — это уже история семитских народов. Однако слияние шумерского и аккадского народов происходило постепенно, вытеснение шумерского языка аккадским (вавилоно-ассирийским) не означало полного уничтожения шумерской культуры и замены ее новой, семитской. Ни одного раннего чисто семит. культа на терр. Двуречья до сих пор не обнаружено. Все известные нам аккадские боги — шумерского происхожд. или с давних пор отожд. с шумерскими. Так, аккадский бог солнца Шамаш отожд. с шумерским Уту, богиня Иштар — с Инанной и рядом др. шумерских богинь, бог бури Адад — с Ишкуром и т.д. Бог Энлиль получает семит. эпитет Бел, «владыка». С возвышением Вавилона все большую роль начинает играть гл. бог этого города Мардук, но и это имя по своему происхожд. шумерское. Аккадские миф. тексты старовавилонского времени известны гораздо меньше, чем шумерские; ни один текст не дошел полностью. Все гл. источ. по аккадской миф. относятся ко 2 — 1-му тыс. до н.э., то есть ко времени старовавилонского периода. Если о шумерской космогонии и теогонии сохран. весьма отрывоч. сведения, то вавилонское космогонич. учение представлено большой космогонич. поэмой-эпосом «Энума элиш» (по первым словам поэмы — «Когда вверху»; наиболее ранняя версия датируется началом 10 в. до н.э.). Поэма отводит гл. роль в сотворении мира Мардуку, к-рый постепенно занимает гл. место в пантеоне 2-го тыс., а к концу старовавилонского периода получает всеобщее признание и вне Вавилона. В сравнении с шумерскими представл. о мироздании новым в космогонич. части поэмы явл. представление о последоват. поколениях богов, из к-рых каждое превосходит предыдущее, о теомахии — сраж. старых и новых богов и унифицирование мн. божеств. образов созидателей в один. Идея поэмы — в оправдании возвеличивания Мардука, цель создания ее — доказать и показать, что Мардук — прямой и законный наследник древ. могучих сил, в т.ч. и шумерских божеств. «Исконнные» шумерские боги оказываются при этом молодыми наследниками более древ. сил, к-рые они сокрушают. Он получает власть не только на основании законной преемственности, но и по праву сильнейшего, поэтому тема борьбы и насильств. свержения древ. сил явл. лейтмотивом сказания. Черты Энки — Эйя, как и др. богов, перенесены на Мардука, но Эйя делается отцом «владыки богов» и его советником. В ашшурской версии поэмы (кон. 2-го тыс. до н.э.) Мардука заменяет Ашшур, гл. бог г. Ашшур и цент. божество ассир. пантеона. Это стало проявл. общей тенденции к унификации и к монотеизму, точнее — монолатрии, выражающ. в стремлении выделить основного бога и коренящ. не только в идеологич., но и в обществ.-политич. ситуации 1-го тыс. до н.э. Ряд космологич. мотивов «Энума элиш» дошел до нас в греч. переложениях вавилонского жреца 4 — 3 вв. до н.э. Бероса (через Полигистора и Евсебия), а также греч. писателя 6 в. н.э. Дамаския. У Дамаския присутствует ряд поколений богов: Тауте и Апасон и сын Мумис (Тиамат, Апсу, Мумму), а также Лахе и Лахос, Киссар и Ассорос (Лахму и Лахаму, Аншар и Кишар), их дети Анос, Иллинос, Аос (Ану, Энлиль, Эйя). Аос и Дауке (т.е. богиня Дамкина) создают бога-демиурга Бела (Мардука). У Бероса владычицей, соотв. Тиамат, явл. некая Оморка («море»), к-рая господствует над тьмой и водами и описание к-рой напоминает описание злобных вавилонских демонов. Бог Бел ее разрубает, создает небо и землю, организует мировой порядок и приказывает отрубить голову одному из богов, чтобы из его крови и земли создать людей и животных. Мифы о сотворении мира и рода людского в вавилонской лит-ре и мифографии связаны со сказаниями о человеч. бедствиях, гибели людей и даже о разрушении вселенной. Как и в шумерских памятниках, в вавилонских сказаниях подчеркивается, что причина бедствий — злоба богов, их желание уменьшить число все растущего и надоедающего богам своим шумом рода человеч. Бедствия восприним. не как законное возмездие за людские грехи, но как злой каприз божества. Миф о потопе, в основу к-рого, по всем данным, легло шумерское сказание о Зиусудре, дошел в виде мифа об Атрахасисе и рассказа о потопе, вставлен. в эпос о Гильгамеше (и мало отличающ. от первого), а также сохран. в греч. передаче Бероса. О наказании людей рассказывает и миф о боге чумы Эрре, обманным путем отбирающем власть у Мардука. Этот текст проливает свет на вавилонскую теологич. концепцию некоего физич. и духовного равновесия мира, зависящ. от присутствия на своем месте законного владельца. Традицион. для Двуречья (еще с шумерского периода) явл. и представление о связи божества со своей статуей: покидая страну и статую, бог тем самым меняет местожит-во. Это совершает Мардук, и стране наносится ущерб, а для вселенной создается угроза гибели. Хар-рно, что во всех эпосах об уничтожении человечества гл. бедствие — потоп, вызвано не наводне-нием с моря, но дождевой бурей. С этим связана и значит. роль богов бури и ураганов в космогонии Двуречья, особенно северного. Кроме спец. богов ветра и грозы, бури (гл. аккадский бог — Адад), ветры были сферой деятельности различ. богов и демонов. Так, по традиции, им, вероятно, был и верхов. шумерский бог Энлиль (дословное значение имени — «господин (дыхание) ветра», или «владыка-ветер»), хотя в основном он бог воздуха в широком смысле слова. Но все же Энлиль владел разрушит. бурями, к-рыми он уничтожал врагов и ненавист. ему города. Сыновья Энлиля — Нинурта и Нингирсу, также связаны с бурей. Как божества, во всяком случае как персониф. высшие силы, воспринимались ветры четырех сторон (особенно важную роль играл юж. ветер — напр., миф об Адапе или о борьбе с Анзу, где юж. ветер — помощник Нинурты). Вавилонское сказание о сотворении мира, сюжет к-рого был построен вокруг личности могучего божества, эпич. разработка эпизодов, повествующих о сражении бога-героя с чудовищем — олицетворением стихии, дало начало теме бога-героя в вавилонской эпико-миф. лит-ре (а не героя-смертного, как в шумерской лит-ре). Мотив таблиц судеб связан с шумерскими представл. о ме. По аккадским понятиям, таблицы судеб определяли движение мира и мировых событий. Обладание ими обеспечивало мировое господство (напр., «Энума элиш», где ими первонач. владели Тиамат, затем Кингу и, наконец, Мардук). Писец таблиц судеб — бог писцового иск-ва и сын Мардука Набу — также иногда воспринимался как их обладатель. Таблицы писали и в подзем. мире (писец — богиня Белет-цери); видимо, это была фиксация смертных приговоров, а также имена мертвых. Если число богов-героев в вавилонской миф. лит-ре по сравнению с шумерской преобладает, то о героях-смертных, кроме эпоса об Атрахасисе, известны только сказание (явно шумерского происхожд.) об Этане — герое, попытавш. взлететь на орле на небо, и сравнит. поздний рассказ об Адапе — мудреце, осмеливш. «обломать крылья» ветру и вызвать гнев бога неба Ана, но упустившем возможность добыть бессмертие, и знаменитый эпос о Гильгамеше — не простое повторение шумерских сказаний о герое, а произв., отразившее сложную мировоззренч. эволюцию, к-рую вместе с вавилонским обществом проделали герои шумерских произв. Лейтмотив эпич. произв. вавилонской лит-ры — недостижение человеком участи богов, несмотря на все его стремления, тщетность человеч. усилий в попытке получить бессмертие. Монархич.-гос., а не общинный (как в шумерской миф.) хар-р офиц. вавилонской религии, равно как и подавление обществ. жизни населения, приводит к тому, что черты архаич. религ.-магич. практики постепенно подавляются. Со временем все большую роль начинают играть «личные» боги. Представл. о личном боге каждого человека, к-рый облегчает ему доступ к великим богам и вводит его к ним, возникает (или, во всяком случае, распростр.) со времени III династии Ура и в старовавилонском периоде. На релье-фах и печатях этого времени часты сцены, изображ., как божество-покровитель ведет человека к верхов. богу для определения ему судьбы и для получения благословения. В период III династии Ура, когда царя рассматр. как защитника-хранителя своей страны, он принимал нек-рые функ-ции бога-защитника (особенно обожествл. царь). Считалось, что с потерей своего бога-защитника человек становился беззащитным перед злобным своеволием великих богов, легко мог подвергнуться нападению злых демонов. Кроме личного бога, к-рый должен был прежде всего принести удачу своему покровительствуемому, и личной богине, олицетворявшей его жизненную «долю», каждый человек имел еще своего шеду — антропоморфизиров. или зооморфизиров. жизн. силу. Кроме этих защитников, у жителя Вавилонии во 2 — 1-м тыс. до н.э. появл. и своя личная хранительница его личности — ламассу, носительница его личности, возможно, связанная с культом плаценты. «Имя» человека или его «слава» (шуму) тоже рассматр. как материал. субстанция, без к-рой немыслимо его су-ществование и к-рая передавалась его наследникам. Напротив, «душа» (напишту) — что-то безличное, она отожд. то с дыханием, то с кровью. Личные боги-хранители противостояли злу и были как бы антиподами злых сил, окру-жающих человека. Среди них — львиноголовая Ламашту, поднимающ. из подзем. мира и ведущая за собой всевозможные болезни, сами злые духи болезней, призраки, озлоблен. тени мертвых, не получающие жертв, разного рода служеб. духи подзем. царства (утукки, асакки, этимме, галле, гале лемунти — «черти злые», и т.д.), бог-судьба Намтар, приходящий к человеку в час его смерти, ночные духи-инкубы лилу, посещающие женщин, суккубы лилит (лилиту), овладевающие мужчинами, и др. Сложнейшая система демонологич. представлений, сложивш. в вавилонской мифологии (и не засвидет. в шумерских памятниках), получила отражение и в изобразит. иск-ве. Общая структура пантеона, сложение к-рой относится еще к III династии Ура, в основном остается без особых перемен в теч. всей эпохи древности. Во главе всего мира офиц. стоит триада Ану, Энлиль и Эйя, окружен. советом из семи или двенадцати «великих богов», определяющих «доли» (шимату) всего на свете. Все боги мыслятся разделен. на две родовые группы — игигов и ануннаков, боги земли и подзем. мира, как правило, относятся к числу последних, хотя и среди небесных богов также есть боги-ануннаки. В преисподней, однако, правит уже не столько Эрешкигаль, сколько ее супруг Нергал, подчинивший свою супругу, что соотв. общему уменьшению роли жен. божеств в вавилонской миф., низведенных, как правило, почти исключит. до положения безличных супруг своих божеств. мужей (по существу, особое значение сохраняют лишь богиня врачевания Гула и Иштар, хотя, судя по эпосу о Гильгамеше, и ее положение оказывается под угрозой). Но шаги в направл. определенной монолатрии, проявивш. в усилении культа Мардука, к-рый монополизировал к кон. 2-го тыс. почти все обл. божеств. деятельности и власти, делаются и дальше. В единый образ «владыки» — Бела сливаются Энлиль и Мардук (в Ассирии — Энлиль и Ашшур). В 1-м тыс. до н.э. Мардука в ряде центров постепенно начинает вытеснять его сын, бог писцового иск-ва Набу, к-рый имеет тенденцию к тому, чтобы стать общевавилонским божеством. Свойствами одного бога наде-ляются др. божества, и кач-ва одного бога определяются при помощи кач-в др. богов. Это еще один путь к созданию образа единого всемогущего и всесильного божества чисто абстрактным способом. Памятники (в основном 1-го тыс.) дают возможность реконструир. общую систему космогонич. воззрений вавилонских теологов, хотя нет полной уверенности в том, что подобная унификация самими вавилонянами была осуществлена. Микрокосм представляется отражением макрокосма — «низ» (земля) — как бы отражением «верха» (небес). Вся вселенная как бы плавает в мировом океане, земля уподобляется большому перевернут. круглому челну, а небо — твердому полусводу (куполу), накрывающему мир. Все небесное пространство делится на неск. частей: «верх. небо Ану», «ср. небо», принадлежащее игигам, в центре к-рого находилась лазуритовая целла Мардука, и «нижнее небо», уже видимое людям, на к-ром расположены звезды. Все небеса сделаны из разных пород камня, напр., «ниж. небо» — из синей яшмы; над этими тремя небесами помещается еще четыре неба. Небо, как здание, покоится на основании, прикрепл. к небесному океану колышками и, подобно земному дворцу, защищ. от воды крепостным валом. Самая высокая часть небесного свода носит назв. «середина небес». Внеш. сторона купола («внутренность небес») излучает свет; это то пространство, где скрывается луна — Син во время своей трехдневной отлучки и где солнце — Шамаш проводит ночь. На В. находится «гора восхода», на З. — «гора заката», к-рые заперты на замок. Каждое утро Шамаш открывает «гору восхода», отправляется в путь по небу, а вечером через «гору заката» скрывается во «внутренности небес». Звезды на небесном своде — это «образы» или «письмена», и каждой из них определено твердое место, чтобы ни одна «не сбилась со своего пути». Земной географии соотв. география небесная. Прообразы всего сущего: стран, рек, городов, храмов — существуют на небе в виде звезд, земные предметы являют собой лишь отражения небесных, но обе субстанции имеют каждая свои измерения. Так, небесный храм примерно вдвое больше земного. План Ниневии первонач. был вычерчен на небесах и существовал издревле. В одном созвездии расположен небесный Евфрат. Каждому городу соотв. определенное созвездие: Сиппару — созвездие Рака, Вавилону, Ниппуру — другие, чьи назв. не идентиф. с совр. На страны разделены и солнце, и месяц: на правой стороне месяца — Аккад, на левой — Элам, верх. часть месяца — Амурру (амореи), ниж. часть — страна Субарту. Под небесным сводом лежит (как перевернутая лодка) «ки» — земля, к-рая также разделена на неск. ярусов. В верх. части — владения бога Эйя (океан пресной воды или подпочв. вод), в ниж. части — владения богов земли, ануннаков, и подземное царство. По др. воззрениям, семи небесам соотв. семь земель, но об их точном членении и расположении ничего не известно. Чтобы укрепить землю, ее привязали к небу веревками и закрепили колышками. Эти веревки-канаты — Млечный путь. Верх. земля, как известно, принадлежит богу Энлилю. Его храм Экур («дом горы») и одна из цент. его частей — Дуранки («связь небес и земли») символизируют сотворение мира.