Славяно-греко-латинская академия

(Спасские школы), первое высшее духовное учебное заведение в Москве. Ее основанию предшествовала достаточно длительная история. Необходимость создания учебного заведения в Москве ощущалась даже городскими ―низами. Так в 1667 г. прихожане церкви Иоанна Богослова обратились к царю с челобитной ―стяжати (готовить) учителей Симеон Полоцкий считал одной из важнейших задач и пропагандировал эту мысль постоянно и неустанно. Когда в 1680 г. при дворе царя Федора Алексеевича возник план организации в Москве первого высшего учебного заведения академии, в обсуждении этого плана Симеон Полоцкий принял самое деятельное участие, По поручению царя он даже написал устав, или точнее – ―привилегий проектируемой академии. Его текст в виде царской жалованной грамоты, поданный царевне Софье, дошел до нашего времени в редакции ученика С. Полоцкого Сильвестра Медведева с поправками и дополнениями патриарха Иоакима. Об открытии такого учебного заведения просили и некоторые греческие иерархи, чтобы не ездить учиться в католическую Италию. Открытая патриархом Иоакимом в 1679 г. школа при Типографии, стала таким первым опытом, но она не могла заменить академию. Проект ПолоцкогоМедведева предполагал создание высшего училища, именуемого академией, в Закинонспасском монастыре, возглавляемом Симеоном. Она замысливалась не только как учебное заведение. но как бы Академией наук и одновременно министерством народного просвещения, ведающим в государстве всем делом науки и книжного творчества с правами цензуры. Понятно, что такое учреждение должно было финансироваться государством, согласно проекту, сборами с восьми монастырей и одной дворцовой волости. Ее предполагалось организовать по типу Киево-Могилянской, но со значительно расширенной программой преподавания отдельных наук, соответствующей ―совершенному и полному чину академии, то есть всего круга ―свободных наук, гражданских и духовных, начиная с грамматики и пиитики и кончая философией и богословием, а также гражданского и церковного права. По мысли авторов, студенты наряду с науками должны были изучать четыре языка: славянский, греческий, латинский и польский. Академии вменялось в обязанность цензуровать всю печать, подвергая сожжению все по ее мнению вредное. Иностранцев, состоящих на русской службе, полагалось подвергать испытанию в вере, а всех, хулящих православие или перешедших в другую веру, присуждать к сожжению на костре. По замыслу академия должна быть открыта для всех сословий. Однако дело создания академии затянулось, и хотя царь Федор за несколько месяцев до своей смерти подписал указ об ее открытии, но патриарх Иоаким, не желая, чтобы в ней преподавали деятели латинско-польской ориентации, запросил прислать учителей с греческого Востока. Дело в том, что в то время разгорелся спор об отношении к латинскому и греческому языкам. Важно было выбрать не только основной язык, который бы лег в основу православного школьного образования, но и определить ориентацию русской духовной культуры. Как заметил В. О. Ключевский: это были враждебные культуры, непримиримые миросозерцания. Латынь – « это ―свободные учения, ―свобода взыскания, свобода исследования (...). Это науки, отвечающие и высшим духовным и повседневным нуждам человека, а греческий язык это ―священная философия, грамматика, логика, диалектика, как служебные науки, вспомогательные средства для уразумения слова божия». По инициативе Иерусалимского патриарха Досифея в 1685 г. в Москву прибыли ученые греки ―мудрейшая самобратия Иоанникий и Сафроний Лихуды. (на рисунке современный памятник братьям Лихудам а Москве). Они в свое время обучались в университетах Венеции и Падуи, но остались верными ―истиной вере. Братья сразу же приступили к обучению греческому языку в том Богоявленском монастыре, в котором их поселили, поскольку школьное здание в Заиконоспасском монастыре еще только строилось.
В школу при Богоявленском монастыре перевели 5 учащихся из Типографской школы, к которым присоединились монах Иов и Богоявленский протодьякон Палладий Роговский. Когда в следующем году школьный корпус был построен, то сюда была переведена группа старших учеников Типографской школы и по царскомó указу добавлены еще 40 ―боярских детей. Таким образом, датой основания Академии следует считать 1686 г. Лихуды преподавали в академии на греческом и латинском языках грамматику, пиитику, риторику, логику и физику. Богословие при Лихудах и их учениках не преподавалось, оно было введено по ―Духовному регламенту» в 1721 г. Лихуды перевели и написали 6 учебников: ―греческую грамматику, ‗Пиитику (на греческом языке), ―Риторику (на греческом, латинском и русском языках) и ―Физику (на латинском и греческом языках). Они поставили дело так, что в течение 3 лет подготовили первую группу, которая впоследствии сменила их.
В этом появилась нужда, когда в 1693 г. патриарх Досифей по чьему-то навету потребовал устранения братьев якобы за перегруженность латинской ересью, и их перевели для работы в Посольском приказе, а затем выслали из Москвы. Адриан, ставший патриархом после смерти Иоакима, снова просил патриарха Досифея прислать ему новых учителей, но тот ничего не сумел сделать.
В результате в академии резко упал уровень преподавания, хотя в стране росла потребность в образованных людях. Прекратилось преподавание латинского языка, поэтому академию назвали «Эллино-славянской.
В ней стали учительствовать ученики Лихудов Федор Поликарпов, Николай Головин, монах Чудовского монастыря Иов и вернувшийся в 1689 г после учебы за границей Палладий Роговский.
В это время академия опустилась до уровня грамматики, пиитики, риторики, славянского и греческого языков, то есть до того, что знали учителя. Петр I всячески стремился превратить академию в учебное заведение, готовящее нужных государству квалифицированных специалистов. Навещая в 1699 г. болевшего патриарха, царь безрезультатно напоминал ему о развале в академии, и, как только тот умер, поручил В. Я. Курбатову обследовать состояние академии.
В донесении царю Курбатов писал: ―Школа, Государь, которая была под призрением своего патриарха и вручена монаху Палладию, зело, Государь, в ней живущие с полтораста человек, скорбят и всего лишаются и учиться в ней невозможно. Потолки и печи и иное строение обвалилося, Требует, Государь, твоего всемилостивейшего усмотрительного милосердия. Указом Петра I от 7 июня 1701 академия была реорганизована, в ней стали снова преподавать латинский язык и вернули название Славяно-греколатинской.
В реорганизованной академии срок обучения был сокращен с 12 до 8 лет, обучение велось на латинском языке. а ее преподавательский штат имел ректора и префекта, осуществлявшего надзор за учащимися, 6-7 преподавателей и двух проповедников. Для неграмотных при академии имелась русская школа, в которой готовили к поступлению в нее. Ученики русской школы получали по 2 деньги (1/2 копейки) в день, но их выдавали печеным хлебом. Хотя Ключевский и считал, что было создано церковно-полицейсое учебное завкдение, но оно сыграло все-таки значительную роль в развитии отечественной культуры. Достаточно сказать. что в ней получали образование многие деятели, такие как первый русский доктор медицины и философии П. В. Посников, писатель и дипломат А. Кантемир, В. К. Тредиаковский и мн. другие.
В январе 1731 г. в академию поступил Л. К этому времени в ней было 4 низших класса (―фара, ―инфима, ‘грамматика, ―синтаксима), 2 средних (‗пиитика, ―риторика) и 2 высших (―философия и «богословие). Следует заметить, что до класса богословия доходило очень мало учащихся от 3 до 10 человек. Учащимся низших и средних классов платили по 6 денег в день, а старших 8. Учебники, книги, а особенно, буквари, часословы, грамматики давались бесплатно. Курс богословия продолжался четыре года, философии и риторики по два года, пиитики и синтаксимы по одному, из низших классов могли переходить в средние через полгода или треть (через 4 месяца). Обучение велось круглый год и только в летние месяцы с 15 июля по 31 августа разрешались ―рекреации. Экзамены проводились в первой половине июня.
В низших и средних классах экзаменовали устным опросом, в средних классах писали сочинения, а в старших экзамены проводились в виде диспутов, которые устраивались в декабре и в июне. После окончания академии выпускники получали свидетельства и ―можно было их презентовать царскому Величеству и, по его Величества указу, определять оных на разные места.
В академии перед поступлением в нее Л. числилось 259 учеников, в числе которых было 3 дворянских сына, 95 детей духовенства, 79 солдатских, 25 детей мастеровых и т. д. При поступлении в академию Л. был принят ее ректором Германом Копцевичем, во время беседы с которым выдал себя за сына холмогорского дворянина, поскольку указом от 7 июня 1728 г. предписывалось от академии ―помещиковых и крестьянских детей, также непонятных и злонравных отрешить и впредь таковых не принимать. С января до конца марта Л. учился в ―фаре, затем после сдачи экзаменов, до 1 июля в ―инфиме, в декабре сдал экзамены и был переведен в четвертый низший класс ―синтаксиму.
В течение года изучал латинский язык, славянскую грамматику, получил основные знания по географии, истории, арифметике и катехизису. Его преподавателями были И. Лещинский и Т. Постников.
В первой половине 1732 г. Л. окончил синтаксиму и перешел в ―пиитику, где занятия по латинской и русской поэзии вел Ф. Кветницкий. Проучившись год в ―пиитике, в июле 1733 г. Л. стал заниматься в классе ―риторики у преподавателя П. Крайского, выпускника академии..
В 1734 г. произошла неудавшаяся попытка Л. стать священником Оренбургской экспедиции И. К. Кириллова. Класс ―риторики он закончил в июле 1735 г., после чего перешел в класс ―философии, в котором изучал логику, физику и метафизику. Лекции читались по 3 часа в день.
В конце года вместе с 12 лучшими учениками был отправлен в Петербург в Академический университет. Во время обучения Л. в С.-г.-л.а. ее ректорами были: до мая 1731 г. Герман Копцевич, затем до 16 августа 1732 Софроний Мегалевич, по 12 декабря 1733 Феофилакт Журавский и до отъезда Л. в Петербург Стефан Калиновский.
В 1814 г. академия была переименована в Московскую духовную академию и переведена в г. Павлов-посад в ТроицеСергиеву лавру, где существует и поныне.
Лит.: Сычев-Михайлов М. В. Из истории русской школы и педагогики XVIII века. М. 1960. С. 37-51.