Старец Паисий Величковский

Институт старчества — очень древнее явление в жизни Восточной церкви. Обычно старцами называли старших монахов, прошедший тяжелый путь самоотречения и взявших под свое руководство молодых иноков и мирян, для которых они становились духовными отцами и наставниками. В связи с этим старцы в монастырях, как правило, не занимали никаких должностей, а были духовными вождями и советниками. На Руси старчество получило распространение довольно поздно. Мы не находим его следов в эпоху Киевской Руси. Точно так же нет никаких намеков на этот обычай в житийной литературе времен св. Сергия Радонежского. Впервые старчество становится известным у нас в конце XV в. благодаря аскетическим и мистическим творениям Нила Сорского и его учеников — заволжских старцев. Преподобный Нил Сорский начал свое монашеское служение в Кирилло-Белозерском монастыре. Но его богато одаренная и мистически настроенная душа не находила удовлетворения в обычной монастырской жизни. Поэтому он предпринял паломничество на Афон — в этот духовный центр православной церкви. На Святой горе он посетил многие монастыри. Бывал он также в келиях и пещерах старцев, под чьим духовным руководством сложилось его представление о сущности аскетической жизни. Переполненный глубокими впечатлениями, Нил возвратился на родину и поселился на берегу речки Соры в чаще девственного леса, неподалеку от Кирилло-Белозерского монастыря. Из его «Устава» и «Предания о жизни скитской» видно, что Нил Сорский очень хорошо представлял суть старчества. Умер он после долгой и святой жизни в мае 1508 г. Нил имел много учеников, некоторые из которых старче-ствовали в своих скитах. Однако в силу многих причин обычай этот тогда не прижился. Упадок старчества на Руси начался уже в конце XVI столетия и был связан с общим поражением движения нестяжателей. XVII–XVIII вв. вообще не оставили нам о нем сведений. Великий раскол XVII в. и церковные реформы Петра I нанесли глубокие раны религиозной жизни в России. За два эти столетия монастыри и скиты претерпели сильное обмирщвление. Многие из них вообще опустели, а монашество потеряло в глазах народа всякий авторитет. Новый расцвет монастырской жизни и старчества в последней четверти XVIII в. тесно связан с пламенным ревнителем аскетического иночества преподобным Паисием Величковским. Мирское имя Паисия было Петр. Он родился в декабре 1722 г. в Полтаве в семье священника. Его детские годы прошли в кругу семьи, где хранилось благочестие и строго соблюдались все церковные правила и уставы. Петр был тихим, молчаливым ребенком, любителем чтения. Он самостоятельно изучил Часослов и Псалтирь, очень любил читать жития святых. В 13 лет его приняли в Киевскую духовную школу. За четыре года пребывания здесь он показал себя прилежным и одаренным учеником, но не получил внутреннего удовлетворения. Мать хотела, чтобы ее младший сын, как все его предки, как отец и старший брат, стал священником и унаследовал приход брата. Однако у Петра уже в ранней юности возникло сильное желание уйти в монастырь. С годами оно становилось все сильнее. Однажды ночью Петр тайком убежал из школы, покинул Киев и отправился в Любечский монастырь. Настоятель радушно принял его, благословил остаться в обители и даже выделил келью. Но спустя несколько месяцев этого настоятеля сменил новый — своевольный грубиян в монашеской рясе, мало заботившийся о подвижническом житии иноков. Однажды, рассердившись на Петра за то, что он подал ему не то кушанье, настоятель ударил его по щеке. После этого инцидента Величковский оставил Любеч и отправился дальше на юг. Судьба привела его в турецкую Молдавию. В ту пору в здешних монастырях и скитах монашеское житие было особенно строгим. Старчество, как средство воспитания иноков, было широко распространено, и очень многие монахи пребывали под началом у старцев. Петр пришел в обитель Св. Николая, расположенную посреди острова на реке Тясмин. Его приняли послушником, а когда ему минуло 19 лет постригли под именем Платона. Но вскоре на православных начались гонения со стороны униатов. Обитель Св. Николая закрыли, а монахов изгнали. Платон вернулся в Киев и поступил в Печерскую лавру. Он был грамотный, поэтому ему дали послушание в лаврской типографии и поручили гравировать иконы на меди. Однако молодой инок желал жить в совершенном уединении под руководством опытного монаха. Спустя короткое время он вместе с двумя другими монахами отправился в новое странствование, мечтая добраться до святой Афонской горы. По пути паломники оказались в скиту Трейстены. Подобно насельникам древних палестинских лавр, часть монахов жила тут по общежительному уставу, а другие, пожилые и опытные иноки, спасались в хижинах, расположенных вокруг скита, и подвизались по уставу особножительному. Прожив здесь некоторое время, Платон перешел в Кыркульский скит. Только спустя три года — в 1746 г. ему открылась возможность отправиться на Афонскую гору. После трудного путешествия сушей и морем Платон добрался до святой горы и поселился там в одинокой келий неподалеку от лавры преподобного Афанасия. Вокруг нее в совершенной бедности и безмолвии, отрешившись от мира, спасалось много старцев. Платон хотел поступить под начало какого-нибудь из них, однако никто не захотел взять его себе в послушники. В течение трех лет он совершал свои подвиги в одиночестве. «Кто бы мог описать всю его борьбу, — сказано в житии преподобного, — когда он один перед единым Богом в пылающем усердии своей души стремится к совершенству! Он возложил на себя нужду, лишения, пост, жажду, сокрушение и покаяние. Сколько вздохов и молитв исторглось из глубины его сердца. Какая борьба с искушениями гнева, блуда и гордости, которую понять может только тот, кто обращается к Богу!» Около 1750 г. на Афон прибыл прежний наставник Платона — старец Василий из Молдавии. Поговорив с молодым подвижником, он нашел его духовно возмужавшим и постриг в малую схиму с наречением имени Паисий. После этого еще три или четыре года Паисий оставался в одиночестве и занимался самоусовершенствованием. Потом к нему пришло несколько юных иноков, и хотя сам он был еще молод годами, попросили принять их в послушники. По их настоятельной просьбе Паисий был рукоположен в священники и стал иеромонахом. Так он вступил во второй период своей жизни и отныне не только вел духовную брань ради собственного совершенствования, но и как настоятель и старец духовно руководил другими иноками. Немногочисленная поначалу братия, собравшаяся вокруг него, постепенно росла. От прота Афонской горы ему удалось получить полуразрушенную обитель Св. пророка Илии, поблизости от монастыря Пантократора. Вместе с братией Паисий построил здесь церковь, трапезную и 60 келий. Новый монастырь сперва терпел большую нужду, однако братия множилась день ото дня. Монастырские помещения вскоре стали тесны. Быстрый рост новой славянской обители вызвал у греков афонских монастырей недружелюбные чувства. Турецкие власти также чинили ей всякого рода препятствия. Тогда Паисий решил возвратиться в Молдавию, чтобы там, среди гор и лесов, основать новый монастырь. В 1763 г. вместе с 60 монахами и послушниками он отправился в путь. В Яссах от митрополита Молдавии Паисию удалось получить в свое распоряжение Драгомирнский монастырь в честь Сошествия Святого Духа, где он ввел общежитие и богослужебный устав Афонской горы. Никто из братии не смел называть что-либо «своим», все было общее, как Богом данное. Пища принималась совместно. Все работы в монастыре выполнялись монахами. Первейшими добродетелями считались послушание, смирение, терпение, доброе отношение к другим. День проходил в молитвах и работах. Паисий был примером во всех аскетических добродетелях. Часто он сам участвовал в общих монастырских делах, а по вечерам, когда братия собиралась с горящими свечами в трапезную, читал ей что-нибудь вслух из святых отцов. Именно тут впервые расцвел его старческий дар. В 1774 г. та часть Молдавии, где располагался Драгомирнский монастырь, отошла к Австрии. Опасаясь за будущее своей обители, Паисий вместе с братией перебрался на турецкую территорию в опустевший Секульский монастырь. Через несколько лет он получил в свое распоряжение также находившийся неподалеку Нямецкий монастырь (в год его кончины в двух этих монастырях числилось 500 монахов). Хотя управление двумя большими монастырями отнимало у преподобного много сил, он старался распространять дух истинного монашества и за их стенами. Долгими осенними и зимними ночами Паисий с помощью двух монахов переводил с греческого на молдавский и церковнославянский языки творения святых отцов. Часто видели его сидящим на ложе при горящих свечах, согбенным и окруженным горами книг на различных языках. Порой за работой у него проходила вся ночь. Так появились переводы «Наставлений» св. Иоанна Сирина, «Вопросов и ответов» преподобного Максима Исповедника, «Поучений» Феодора Студита и другие сочинения, получившие потом широкое распространение на Украине и в России. К 1793 г. был закончен перевод «Добролюбия» монаха Никодима. Земная жизнь Паисия завершилась в ноябре 1794 г. К этому времени он прославился как старец, имевший особый дар духовного окормления, в сопредельных православных странах, особенно в России, откуда родом были многие монахи его обителей. Одним из первых русских учеников его стал иеромонах Клеопа, который затем перенес основы старчества в Островскую Введенскую пустынь Владимирской епархии. Он стал одним из первых насадников подлинного монашеского жития в Российской империи и первоначальником старчества в возрожденной им пустыни. В начале XIX в. русские ученики Паисия, странствуя из монастыря в монастырь, из пустыни в пустынь, разнесли по всей России весть о «благочестивом и чудном отце Паисий». Однако в основном они селились в бедных пустынях южной Великороссии — в губерниях Калужской, Орловской и Курской. Здесь возникали и быстро крепли новые центры духовной жизни. Один из учеников Паисия, Феодосии Маслов (ум. 1802 г.), провел последние годы в Софрониевой пустыни, где ввел общежительный устав Афонской горы. Другой его ученик Афанасий Захаров (ум. 1823 г.) обосновался в Площанской пустыни (Орловской епархии). Самым младшим учеником Паисия был старец Филарет (ум. 1841 г.), который сделался потом преобразователем Глинской пустыни. От этих старцев пошло возрождение русского старчества. Учеником Клеопы был старец Макарий (ум. 1811 г.), ставший в дальнейшем архимандритом Песношского монастыря. С именем ученика Макария, старцем Авраамием (ум. 1824 г.) связано возобновление древней, но пришедшей в полный упадок Оптиной пустыни. Учеником этого Авраамия был старец Моисей Путилов (ум. 1862 г.), при котором Оптина пустынь впервые стала привлекать множество паломников. В это время старчество выходит из монастырского укрытия и делается благословением для всех людей, ищущих духовной помощи и совета. Одним из самых известных старцев этой эпохи был Леонид (ум. 1841 г.), заложивший, по словам церковного историка Смолима, «краеугольный камень старчества» в Оптиной пустыни. Его традиции продолжал старец Макарий Иванов (ум. 1860 г.), который до этого 13 лет находился в послушании у старца Афанасия Захарова Учеником Макария был самый знаменитый оптинский старец Амвросий (ум. 1892 г). Его гостями и собеседниками каждый день становились десятки людей, искавших духовного наставления. Среди них было много известных деятелей культуры, в том числе великие русские писатели и мыслители Владимир Соловьев, Лев Толстой и Федор Достоевский. Последний вывел Амвросия в образе старца Зосимы в романе «Братья Карамазовы». Достоевский вообще с необычайным вниманием наблюдал за возрождением русской духовной жизни в южных пустынях и однажды сказал «От монахов кротких и жаждущих уединенной молитвы выйдет, может быть, еще раз спасение земли русской». Амвросий вел большую переписку, которая помогла значительно расширить и усилить влияние Оптиной на мир Ученики Амвросия старцы Варсонофий (ум. 1913 г.), Иосиф (ум. 1911 г.), Нектарий (ум. 1928 г.) и Анатолий (ум. 1922 г.) составили последнее поколение великих оптинских старцев, деятельность которых на высоком взлете была насильственно прекращена вскоре после Октябрьской революции.