СТЕПУН Федор Августович

6.2.1884, Москва - 23.2.1965, Мюнхен) - религиозный философ, историософ, культуролог, социолог, теоретик искусства, писатель и публицист. Родился в расположенном в Москве доме «Человеколюбивого общества», что, как иронично замечал сам С.
ко многому обязывало. Предки С. по отцу владели земельными угодьями между Тильзитом и Мемелем. Кроме литовской и немецкой крови, у С.
были примеси французской и шведско-финской крови по линии матери, в роду которой (Аргеландер) встречаются уважаемые имена протестантских пасторов. Спустя три года после рождения Федора семья переехала в имение недалеко от Калуги, где отец получил место директора известной на всю страну кондровской писчебумажной мануфактуры. Природа средней полосы, провинциальная жизнь и связанные с ней воспоминания способствовали глубокому вживанию в образ России, ставший впоследствии одной из ведущих тем его творчества.
По настоянию отца в 1894 С. поступил в московское реальное училище Св.Михаила, которое окончил в 1900. В выборе дальнейшего пути колебался между желанием изучать философию и тягой к художественному творчеству. Так и не приняв окончательного решения, С. отправился для отбытия воинской повинности на год (1901) в мортирный дивизион, стоявший в Коломне. Затем по совету матери и доцента Московского университета Б.Вышеславцева С. в 1902 выехал для продолжения образования в Гейдельберг. Там в университете он изучал философию, историю, политическую экономию, государственное право, историю искусства и литературы, стал учеником В.Виндельбанда. Пройдя курс обучения в Гейдельбергском университете, С. защитил докторскую диссертацию по историографии Вл.Соловьева, после чего отправился путешествовать по Франции и Италии. " Формирование философских взглядов С. проходило под влиянием неокантианства, Вл.Соловьева, символизма, немецкого романтизма (особенно Шлегеля и Новалиса) и мистицизма (Плотина, Мейстера Экхарта, Шеллинга, Рильке) и вполне завершилось в 1910, когда в сборнике «О мессии. Очерки по философии культуры» (Лейпциг, 1910) появилась его статья «Трагедия творчества (Фр.Шлегель)». В ней С.
предпринял первый набросок своей философии культуры, стержнем которой стала формулировка противоречия между душевнодуховным планом личности (жизнью) и объективированными в процессе творчества ценностями (культурой).
С возвращением в Россию в 1910 С. принял самое деятельное участие в издании международного ежегодника по философии культуры «Логос» (1910-14, 1925), постоянными участниками и редакторами русского издания которого стали, кроме него, адепты «научной метафизики» С.Гессен, Э.Метнер, Б.Яковенко. «Задачей русского «Логоса», - писал С,, было подведение методологического фундамента под научно ...малоозабоченную русскую философию, как религиозно-интуитивного, так и марксистско-догматического характера». Свое направление авторы «Логоса» противопоставляли деятельности православно-славянофильского издательства «Путь», вокруг которого были объединены такие известные философы и богословы как Г.Рачинский, Е.Трубецкой, В.Эрн, С.Булгаков, Н.Бердяев, П.Флоренский, Позднее, однако, некоторые авторы «Логоса», среди которых был и С., перешли на религиозные позиции и даже стали деятельными членами православной церкви.
1910-14 - период напряженной творческой деятельности С. Он являлся членом «Бюро провинциальных лекторов», в качестве которого объездил почти всю Россию, особенно часто посещая волжские города; выступал на заседаниях Религиозно-Философского общества им. Вл.Соловьева: входил в кружок И.Астрова; участвовал в семинарах в издательстве «Мусагет», читал лекции в Московском народном университете. В журналах «Труды и дни», «Русская мысль», «Северные записки» был напечатан ряд ярких статей С. В «Логосе» (кн. 3-4, 1913) опубликована во многом программная для С. философская работа «Жизнь и творчество», в которой он пытался «на почве кантовского критицизма научно защитить и оправдать явно навеянный романтиками и славянофилами религиозный идеал».
Разразившаяся 1-я мировая война отвлекла С. от научной и литературной работы. В начале октября 1914 он в составе 12-ой Сибирской стрелковой артбригады отправился на Галицийский фронт, в 1915-на Рижский фронт, где был тяжело ранен. Спустя 10 месяцев, проведенных в армейских лазаретах, в 1916 возвратился в Галицию. Свои переживания, связанные с участием в военных действиях, описал в философско-автобиографическом романе «Записки прапорщика-артиллериста» (М..1918), признанном критиками одной из лучших книг о 1-й мировой войне. С началом Февральской революции С.
попал во главе армейской делегации Юго-Западного фронта в Петроград, где остался в качестве фронтового представителя во Всероссийском Совете рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Не удовлетворенный своей деятельностью, С. возвратился на фронт как правительственный комиссар и принял участие в съезде Юго-Западного фронта в Каменец-Подольском. Вскоре С. вновь был вызван в Петроград, где возглавил культурно-просветительскую часть при политическом отделе военного министерства, редактировал одновременно журнал «Инвалид»; некоторое время исполнял обязанности начальника политического управления при военном министерстве. После ухода в отставку работал редактором журнала «Армия и флот Свободной России» (быв. «Инвалид»). Утром 24.10.1917 арестован в Мариинском дворце солдатами Кексгольмского полка, но вскоре освобожден.
После октябрьского переворота С. перебрался в Москву, где весной 1918 сотрудничал в оппозиционной прессе, заведовал культурнофилософским отделом в правоэсеровском «Возрождении». С началом гражданской войны был призван в Красную армию и лишь благодаря вмешательству А.Луначарского оставлен в Москве, назначен на должность заведующего репертуаром при «Показательном театре революции». После постановок «Царя Эдипа» Софокла и «Меры за меру» Шекспира С. был уволен из театра за «явное непонимание сущности пролетарской культуры». Однако, по его мнению, специфически пролетарской культуры «и быть не может: культура требует языка, а у пролетариата, как и у каждого класса, есть только терминология». Покинув театр, С. остался в Москве, читал лекции в ряде театральных студий, преподавал в Вольной Академии духовной культуры, делал доклады в аудиториях Политехнического музея, вел интенсивную литературную работу. В 1919 С. вместе с женой решил обосноваться в деревне, где они вместе с другими родственниками организовали небольшую коммуну, работавшую с разрешения местного исполкома на 14 десятинах земли, оставшихся от имения тестя С. В 1922 С. был составлен сборник «Освальд Шпенглер и закат Европы» и выпущен под его редакцией литературно-художественный сборник «Шиповник», куда вошли, кроме статьи самого С,, работы Н.Бердяева, П.Муратова, Л.Леонова, Б.Пастернака. Осенью 1922 С. вместе с другими известными деятелями русской культуры был выслан из Советской России.
С. нашел пристанище в Германии и первоначально поселился в Берлине; стал одной из самых заметных фигур культурной жизни эмиграции. При его непосредственном участии выходили журналы «Современные записки» (зав. лит.-худ. отделом) и «Новый Град» (соред. вместе с Г.Федотовым и И.Фондаминским). Формируя программу «Нового Града», С. отмечал отсутствие жестких партийных рамок в направлении журнала. Главным для «новоградцев» был вопрос духовности, а не конечных целей движения.
Возможность выхода из глубокого духовного, социального и экономического кризиса, поразившего мир, они связывали «с христианской культурой средневековья, со свободолюбивым гуманизмом Возрождения и с либеральным социализмом, требовавшим такой хозяйственной системы, которая гарантировала бы каждому человеку возможность полного развития своей личности». С. - убежденный христианский демократ. Его политические взгляды эволюционировали от правого крыла партии социалистов-революционеров к позиции религиозных социалистов типа П.Тиллиха во времена Веймарской республики.
В 1923 вышли в Берлине книга С. «Жизнь и творчество», составленная из статей, уже опубликованных в России, и работа «Основные проблемы театра», в которой философ продолжал разработку ключевой для него темы противоречия жизни и творчества: «Каждый человек, осознающий себя на достаточной глубине, неизбежно осознает себя в раздвоении, каждый дан себе как бы двояко, дан себе как несовершенство, как то, что он есть, и как совершенство, как то, чем он должен стать, дан себе как факт и задан себе как идеал; дан себе как хаос и задан себе как космос... Жизнь, изживаемая нами изо дня в день, - не жизнь вовсе. В ней господствует слепой случай, в ней царит обман...
подлинная жизнь - «это жизнь как содержание трагедии». Та же мысль о высокой культурной миссии театрального искусства, соединяющего и возвышающего актеров и зрителей, проводилась С. в работе «Театр и кино» (Берлин, 1932).
В 20-30-е С. сосредоточился на проблеме исторической судьбы России и осмыслении феноменов революции и большевизма. В «Новом Граде» (1934, № 8) появилась его программная статья «Идея России и формы ее раскрытия», в которой он, в частности, отмечал, что «русскость есть качество духовности, а не историософский политический и идеологический монтаж», и потому раскрытие русской идеи «требует не формул, а тщательной живописи исторического пути и лица России».
Большевизм С. трактовал как результат «ложного направления религиозной энергии русского народа, псевдоморфоза русской потребности верить» и потому большевизм «не может быть преодолен ничем иным как возрождением веры в Распятого». Эти идеи развивались С. в работе «Das Antlitz RuBlands und das Gesicht der Revolution» (Leipzig, 1934), а феноменология революции исследовалась им в серии очерков «Мысли о России», печатавшихся в «Современных записках» (1923-28).
Опираясь в своих философских интуициях на учения о положительном всеединстве и цельном знании Вл.Соловьева и славянофилов, С.
придерживался стратегии синтеза всех человеческих познавательных способностей. Отсюда своеобразие его писаний, часто шокирующих парадоксами и похожих одновременно и на научные изыски, и на философские рассуждения, и на глубоко личную лирическую прозу.
Наиболее ярко этот синтез нашел свое выражение в религиозно-философском романе в письмах «Николай Переслегин» (Париж, 1929) и мемуарах «Бывшее и несбывшееся» (тт. 1-2, Нью-Йорк, 1956).
Органичность и наблюдательность С., умение, как писал литературный критик Ю.Иваск, «охватить целое, а не части (форму, стиль, настроение)», позволяла ему глубоко проникать в тайну художественного творчества и творческой личности. Это в полной мере проявилось в работе «Встречи: Достоевский - Лев Толстой - Бунин - В.Иванов - Белый - Леонов» (Мюнхен, 1962), а одна из последних книг С. - «Mystische Weltschau. Fiinf Gestalten des russischen Symbolismus» (Munchen, 1964), по свидетельству долголетнего собеседника, личного секретаря, друга и ученика философа, А.Штаммлера, «не только самое глубокое, проникновенное толкование символизма, которое ныне существует на каком бы то ни было языке, но также подведение итогов богатейшей жизни и творчества самого С.».
В статье, посвященной памяти С., Штаммлер нарисовал портрет философа: «С. меня поразил: в нем было что-то львиное, при этом благосклонное, приветливое, открытое; глубокая серьезность соседствовала с милой шутливостью, глаз иногда прищуривался, лукаво подмигивал. Это был с головы до пят русский барин, но вместе с тем несомненно и ученый, одновременно и человек с некоторыми чертами театральности, - светский человек, офицер и хороший наездник». Черты аристократизма отмечал у С. и один из редакторов «Современных записок» М.Вишняк: «Элемент игры и театра, импровизации, вдохновения или выдумки чувствовались во всем, о чем бы он ни говорил или писал». Именно неподражаемый артистизм вкупе с незаурядным ораторским талантом принесли С. славу одного из лучших ораторов Германии.
В 1926 С. был приглашен на кафедру социологии в дрезденское Высшее техническое училище, откуда в 1937 он был уволен нацистским правительством без права печатного и устного выступления по причине, как иногда иронично выражался С., «неисправимой русскости, жидофильства и склонности к религиозному мракобесию». Чудом избежав гибели во время бомбардировки Дрездена в 1945, но потеряв все свое имущество, С. перебрался сначала в небольшой городок Тагернзее, а оттуда в Мюнхен. В 1947 С. пригласили возглавить созданную специально для него кафедру истории русской культуры в Мюнхенском университете Людвига Максимилиана, где он вплоть до 1960 читал курсы по русской литературе (в основном символизму) и социологии русской революции. По словам Штаммлера, «он был одним из самых блестящих лекторов, когда-либо читавших в Мюнхенском университете». В послевоенные годы С. активно сотрудничал в периодических изданиях эмиграции (альманахе «Мосты», журналах «Опыты», «Новом журнале» и др.), одновременно являлся одним из учредителей и постоянных представителей Товарищества зарубежных писателей. К 80-летию С. правительство ФРГ наградило его высшим знаком отличия.С. скоропостижно скончался, возвращаясь с одной из своих публичных лекций.