— именитый человек, единственный сын Дмитрия Андреевича С., единоличный владелец всех огромных родовых богатств, помогавший Петру Великому денежными средствами, — родился в 1656 г. В старинных актах его имя впервые упоминается под 1672 г., когда и по уполномочию отца ездил в Москву с подарками и поздравлениями царю Алексею Михайловичу по случаю рождения царевича Петра. В 1673 г. умер его отец, и С. унаследовал его имущественную часть, составлявшую третью долю всех родовых вотчин и земель. Вскоре после того, именно 1 июня 1673 г., Алексеем Михайловичем выдана ему грамота, подтверждавшая его права на унаследованные владения. Эта грамота, которая как бы резюмирует все прежде данные его предкам и в сжатых чертах рисует заслуги рода, оказанные им Московскому государству, является одним из важнейших документов для истории рода С. Перечислив услуги разных представителей рода, оказанные ими Московскому государству в Смутное время ратными людьми и денежной помощью в виде добровольных дач и "пятинных", "десятых", "шестнадцатых", оброчных, запросных и др. денег, "гривенных соляных" пошлин, остановившись затем на роли предков Γ. Д. в покорении Сибири и на усмирении ими восстаний различных инородцев — татар, остяков, чувашей, вогулич, черемисов, башкирцев, — эта важная грамота (подлинные цитаты из нее см. — Андрей и Петр Семеновичи, Никита Григорьевич и Максим Яковлевич Строгановы) подтверждает за Г. Д. все льготы, когда-либо полученные его предками: 1) ему писаться и к нему писать с "вичем"; 2) не судить его кроме татьбы; 3) людей своих судить ему самому; 4) у веры (присяги) вместо себя ставить по желанию своих людей; 5) обесчестившие его подвергаются штрафу в 100 руб. и царской опале; 6) всякое питье разрешается ему держать безъявочно; 7) постоя к нему никакого не ставить; 8) не брать с него дорожных, мостовых, подводных и т. п. податей; 9) ему самому и его людям во время пути везде ставиться безъявочно; 10) "А кто нашей грамоты не послушает, я тем от нас быти в великой опале, без всякия пощады".
В 1681 г. С. перешла вторая треть всех имуществ, бывшая во владении старшей линии рода (происходившей от Якова Аникиевича) и за прекращением мужского поколения находившаяся в последнее время в руках дочери Данилы Ивановича С., Анны Даниловны, которая в этом году вышла замуж. Полученная С. дарственная запись обязывала его кормить до кончины мать Анны Даниловны, ей самой выдать денежное приданое и уплатить некоторые долги ее отца, что им и было исполнено. Для официального утверждения перехода этих вотчин из рук в руки в 1682 г. прибыл из Новгородского приказа подьячий Александр Феофанов, которым и была составлена подробная опись переходящих имуществ, датированная 30 ноября 1682 г. В том же году стольниками Овцыным и Поярковым произведена перепись сольвычегодских владений, на которые был наложен оброк в размере 241 руб. 51 коп. в год.
Таким образом, в 1681 г. Г. Д. владел уже двумя третями огромных родовых имуществ. Остальная треть находилась в это время в руках вдовы Федора Петровича Строганова, не оставившего мужского потомства — Анны Никитишны. Но в 1688 г. по завещанию последней от 18 января 1686 г. он получил и эту долю с условием пожертвовать в Пыскорский монастырь 5000 руб., и в девичьем Подгорском монастыре построить церковь, кельи и ограды. С этих пор Г. Д. стал единоличным обладателем всех родовых вотчин и имуществ, которые со времени его предка Аники находились во владении то трех, то двух родовых линий. По подсчету Ф. А. Волегова, во всех трех объединенных долях состояли к этому моменту 9519760 десятин земли, 20 городков, свыше 200 деревень, около такого же числа починков, более 3000 дворов и свыше 15 тыс. взрослых мужских душ, не считая туземных инородцев. Эти огромнейшие вотчины еще более были расширены путем присоединения к ним вновь пожалованных земель. Грамотой от 1685 г. С. получил места по реке Веляной в Чердынском уезде с лесами и угодьями, площадью в 604212 десятин, с платой 2 рублей в год оброка, а по грамоте от 29 сентября 1694 г. ему были пожалованы земли по реке Лолог, в том же уезде, для "дровяной сечки" и для расчистки леса под пашни и покосы — площадью в 254741 дес. и с уплатой оброка также в 2 рубля; наконец ему были переданы на особых условиях (см. ниже) казенные Зырянские соляные промыслы и в 1700 г. пожалованы еще некоторые земли. В общей сложности все это составило 10382347 дес. земли, на которой состояло по ревизии Воронцова в 1715 г. дворов: 5945 жилых и 5324 пустых, мужских душ — 22105 "на-лицо" и 16893 "в бегах и в мире скитающихся", а через 10 лет число мужских душ первой категории достигло 44669, второй же 33235 в одних только великопермских владениях. Если же принять во внимание еще зауральские, сольвычегодские, устюжские, нижегородские и подмосковные имения Г. Д , то его, без сомнения, должно назвать одним из богатейших людей своего времени.
Эти огромные средства давали С. возможность оказывать значительную помощь Петру Великому, особенно во время Северной войны. Еще 28 мая 1682 г. Иоанн и Петр Алексеевичи писали ему, чтобы он дал кн. Барятинскому на жалованье московским стрельцам денег с тем, что они будут ему возвращены, когда "царская казна будет в сборе". Такими временными ссудами он неоднократно выводил государственную казну из затруднительного положения. Но самая важная его заслуга в смысле оказания помощи государству состоит в поддержке молодого флота как денежными средствами, так и путем пожертвования судов. Когда Петр Великий в 1700 г. деятельно работал в Воронеже над сооружением военных судов, столь нужных в предстоящей войне с Турцией, Г. Д., находясь также в Воронеже, при государе, на собственные средства построил здесь два фрегата, которые были принесены в дар Петру и последним приняты с великой благодарностью. Одновременно с этим С. построил еще два военных судна при Архангельском адмиралтействе, также пожертвованных флоту. Все главнейшие работы на этих постройках были исполнены специально для этой цели выписанными иностранными мастерами, а вооружение судов, особенно железные пушки, было исключительно заграничного производства.
Широкая помощь С. государству и казне не оставалась без ответа и со стороны государей. Сначала оба государя Иоанн и Петр Алексеевичи, а затем Петр I один, в свою очередь щедро осыпали его своими милостями. Выше уже указывалось на пожалованные ему в разных местах земли. В 1685 г., по челобитной С., велено было все дела, касающиеся как его самого, так и его людей, ведать исключительно в Новгородском приказе, куда и передать их из других палат. Грамотой 1688 г., которой были вновь подтверждены права С. на прежние, а также в этом лишь году унаследованные земли (см. выше), он был пожалован поместным и денежным окладами. "Для вечного мира — говорится в грамоте — который учинился у нас (государей) с королем польским, за многие прародителей его денежные пожертвования и за его службу... и для того, что Строгановы изстари знатные именитые люди и в Уложении об них именно сказано"... — жалуется Григорий Дмитриевич поместным окладом в 1000 четей и денежным в 150 руб. Последняя сумма в 1698 г. была увеличена даже до 170 руб., "вдвое против лучшего московского гостя". Все земли, при прежних государях жалованные предкам С., отдавались им лишь во временное пользование на более или менее продолжительный срок, почему при восшествии на престол нового государя требовались каждый раз особые подтвердительные грамоты. Г. Д. же, пользуясь особым расположением Петра Великого, первый исходатайствовал грамоты на вечное владение прежде пожалованными местами; важнейшей из них является грамота от 25 марта 1692 г., которой утверждены были права вечного владения Строгановых на столь обширные земельные пространства, что впоследствии само правительство нашло их чрезмерными и после ряда сложных судебных процессов кое-что вновь возвратило казне. Что Г. Д. пользовался уважением при дворе и высокой степенью в "государственном чиносостоянии", видно, напр., из того, что ему посылалось специальное извещение при каждом выдающемся придворном событии. Так, 25 сентября 1695 г. цари Иоанн и Петр Алексеевичи извещали его о рождении царевны Прасковьи Иоанновны; такое же извещение было послано ему и 29 октября 1698 г. по случаю рождения княжны Екатерины Иоанновны. Когда же во время пребывания Г. Д. вместе с супругою в Воронеже у него родился второй сын, Николай, восприемником новорожденного был никто иной, как сам Петр I, который одарил своего крестника истинно по-царски: обширными землями по pp. Обве, Иньве и Косве и их притокам, "с погостами и волостьми, деревнями и починками, и в них со крестьяны" — всего 16 погостов, несколько сот мелких деревушек, а в них — 3443 двора и 14000 человек.
В конце XVII в. у С. было тяжебное дело с Пыскорским монастырем и некоторыми лицами из-за соляных промыслов. Монастырь, некогда получивший от предков Г. Д. большие земельные угодья и соляные варницы, постепенно расширил свое солеварение, повысив ежегодное добывание соли до миллиона пудов. Сбывая этот продукт в "верховые города", куда продавалась и соль, добытая на варницах С., монастырь тем самым составлял последнему чувствительную конкуренцию и причинял значительные убытки. Несмотря на это, против конкуренции самого монастыря С. ничего не имел и относился к ней терпимо. Но монастырь, вопреки заключенному в дарственных записях условию, лишающему его права полученные им в дар от Строгановых владения дарить, закладывать или продавать, некоторые свои земли стал сбывать частным лицам. Купцы Василий и Алексей Филатьевы и Василий Шустов приобрели от него значительные угодья, увеличили их землями, захватным путем присвоенными из окраинных владений С., поставили варницы, начали добывать соль и ею снабжать те же рынки, куда до тех пор ставил ее лишь С., чем наносили ему "помешательство и притеснение". По поводу неправильных действий монастыря и купцов С. обратился с жалобою в Москву. В сентябре 1696 г. оттуда был прислан стольник кн. Григорий Васильевич Тюфякин с поручением установить межевые границы. При восстановлении границ по писцовым книгам и почти совершенно исчезнувшим межевым знакам к владениям С. были отнесены, между прочим, кое-какие участки, в течение последних 50 лет находившиеся в пользовании крестьян. Считая эти участки по праву давности владения своею личною собственностью, крестьяне запротестовали; когда же протесты остались без внимания, они взбунтовались, пошли на воеводский дом, самого воеводу избили и ударили в набат. Уважен ли был их протест или против них были предприняты какие-либо крутые меры — остается неизвестным. Известно лишь, что по восстановленным Тюфякиным межам к С. перешли в полную собственность все основанные упомянутыми купцами предприятия — 44 варницы, 21 рассольная труба, 21 амбар и проч., на что С. была выдана правая грамота от 22 февраля 1697 г.
В 1679 г. гостем Никитниковым были основаны Зырянские соляные промыслы, в царствование Алексея Михайловича перешедшие в казну. Ведение дела чиновными людьми было настолько небрежно, что оно давало казне один лишь убыток, между тем как промыслы сами по себе были достаточно богаты и при других условиях могли давать хороший доход. С. обратился в Москву с предложением передать ему эти промыслы на известных условиях. Вследствие их убыточности казна легко согласилась на это предложение. Весною 1697 г. из Москвы был выслан стряпчий Кузьма Цезырев, которому было поручено Зырянские промыслы с варницами, цыренами, принадлежащими к ним селами, деревнями, починками, крестьянами и бобылями, пашнями, сенокосами, лесами и пр. угодьями "переписать и с завару 7205 (1697) года отказать за его, именитого человека Григория Дмитриевича, в вечное владение", при условии ежегодной бесплатной поставки 100000 пудов соли в Москву и единовременного платежа пошлин за остальную соль; "ему же самому пошлины взыскивать с купцов", которым соль будет продана. По переписи оказалось, что к С. перешло 2 села, 1 сельцо, 16 деревень и 11 починков с тремя промыслами, состоявшими из 40 варниц; кроме того за ним было приписано 333 двора и 1116 душ мужского пола. Условие о единовременном платеже С. соляных пошлин и о взыскании их после с покупающих соль купцов повело к ряду недоразумений, заключавшихся в том, что с купцов, уже однажды уплативших пошлины С., несмотря на многократные приказы из Москвы, взыскивали их вторично на местах розничной продажи соли; понятно, что уплаты двойных денег отбивали всякую охоту у купцов брать продукт у С., почему последний вскоре обратился в Москву с просьбой отменить возложенную на него обязанность быть посредником по уплате пошлин, на что и получил согласие. В 1700 г. было отменено также и другое условие, поставленное при передаче промыслов — не наряжать и без отягощенных тяглами крестьян на новые работы; когда выяснилось, что пришедшие в ветхость варницы требуют капитального ремонта, С. было дозволено для этой цели использовать приписанных к промыслам крестьян. Первые годы С. жил преимущественно в Нижнем Новгороде, где им была заложена соборная церковь Пресвятой Богородицы, за которой сохранилось название "Строгановской" (окончена при жене его, в 1719 г.); в 1708 г. он переселился в Москву. Как из Новгорода, так и из Москвы он почти ежегодно, ко времени отправления караванов с солью ездил в свои пермские владения, пользуясь этими побывками для надзора за ведением хозяйства. Последнее он не только привел в лучшее и более "прибыточное" состояние, чем оно было при его предках, но и значительно расширил главную и наиболее доходную часть его — солеварение, построив новые и исправив старые соляные варницы. От выварочной соли, которую С. продавал как на месте ее производства приезжим купцам, так и в Нижнем Новгороде, он получал громадные прибытки, пока продажа производилась совершенно свободно. Но в 1705 г. была введена государственная монополия на соль, и по Высочайшему указу весь добытый продукт С. обязан был представлять в Нижний Новгород и продавать исключительно в казну. Согласно договору, заключенному между ним и думным дьяком Автамоном Ивановым, казна уплачивала по 5 коп. с пуда соли да по 4 коп. за провоз ее до Нижнего. Плата была достаточная, и хотя новый порядок значительно урезал прежние доходы С., все же он с ним примирился. Случилось, однако, несколько раз, что подрядчики, развозившие соль уже из Нижнего вверх и вниз по Волге и ее притокам, в большинстве оказались неисправными, вследствие чего казна отказалась от их услуг и всю эту доставку предложила С. Указные провозные цены за перевозку были настолько незначительны, что С. грозил несомненный убыток, и он это предвидел, но ввиду отношений к нему государя предложение принял. Расчеты его вполне оправдались — он нес значительные убытки, особенно когда "по некоторым наветам и другим обстоятельствам" из поставочной указной цены, и без того низкой, "учинена была убавка". По расчетам некоего безымянного историка рода Строгановых, С. получал меньшую попудную плату, чем в свою очередь платил мелким подрядчикам. Однако он "нанесенную ему обиду до будущего рассмотрения сносил терпеливо".
Характерно для своего времени отношение С. к своим крепостным — мягкое и внимательное. В предписании его от 12 июля 1706 г. чусовским приказчикам говорится: "А всякие платежи с крестьян наших сбирать с великим рассмотрительством: на ком мочно все вдруг взять, и на тех всякие платежи имать что доведется, а кой скудныя и заплатить вдруг нечем, и вам бы с них поборы имать в год и в два, а не вдруг, смотря по их исправе, чтоб крестьянам нашим от того тягости и раззорения не было, понеже ныне стали великия государевы подати. Также смотреть накрепко, чтобы им ни от чего обид и тягости не было, и в обиду их и разорение никому не давать и во всем оберегать". В свою очередь и он пользовался широкою популярностью среди населения Пермского края, даже у людей отпетых. Незначительное обстоятельство очень хорошо иллюстрирует эту популярность. С. имел обыкновение ежегодно весною посылать с людьми на Новоусольские промыслы значительные денежные суммы для расходов и расплаты с наемными рабочими. В 1712 г. туда было послано 50000 руб. У Сольвычегодска к строгановским людям присоединился еще приказчик московского купца Евреинова с 10 тыс. руб. Подымаясь на "стругах" по реке Келетме, посланные встретились со "славным вором" Коньковым, у которого была "воровская шайка" в 60 человек. Коньков после небольшой перестрелки, жертвою которой пало двое из строгановских людей, забрал остальных в плен и отнял все деньги. Узнавши, однако, что люди и деньги принадлежат С., "славный вор" тотчас всех освободил, возвратил деньги, "весь шкарб до малейшей вещи" и заявил: "Нам ли батюшка нашего, Григория Дмитриевича, обидеть?" Деньги же Евреинова оставил у себя.
Умер С. 21 ноября 1715 г. в Москве и погребен при церкви Николая Чудотворца, что в Котельниках. В молодости он женился на Вассе Ивановне Мещерской, а по ее смерти сочетался вторым браком с Марьей Яковлевной Новосильwевой, бывшею позже первою статс-дамою при Дворе; от нее он имел сыновей: Александра (род. в 1699 г. в с. Городеевке ок. Нижнего), Николая (1700 г. и Воронеже) и Сергея (1700 г. в Москве); имел и других детей, но те умерли еще в детстве. С. славился своим гостеприимством и хлебосольством; дом его в Москве был широко открыт "не токмо друзьям его, но и всякого чина людям"; со всеми он был "добр и ласков, а бедным был старатель". Большой любитель церковного пения, в Нижнем Новгороде он завел прекрасный хор, слава о котором дошла до Москвы. В апреле 1689 г. цари Иоанн и Петр и царевна Софья писали С. "Как известно, у тебя есть киевского пения спеваки, то прислал бы из них в Москву двух лучших басистов и двух же самых лучших альтистов, и за сие ожидал бы царской милости", а грамотой от 2 июня того же года дари дали знать Г. Д., что присланные им "спеваки" приняты в Новгородский приказ, а за присылку они его "жалуют, милостиво похваляют". В Москве С. с успехом занимался собиранием рукописных сокровищ; из обращенной к нему просьбы святителя Димитрия, митрополита ростовского, выслать ему книгу, "глаголемую Хронограф или Летописец", видно, что С. принадлежал один из двух вообще существовавших в то время экземпляров этой рукописи. От Петра Великого он имел особую награду — портрет государя с коровой, который всегда носил в петлице кафтана.
"Акты Историч"., т. V, стр. 181, 499. — "Дополн. к Актам Историч.", т. VI, стр. 261—267; т. VIII, стр. 133, 334; т. IX, стр. 69, 70; т. X, стр. 406. — "Полное Собрание Законов Российской Империи", т. III, стр. 64, 305, 306, 439, 440; т. IV, стр. 22, 23, 279, 309, 342, 348, 471, 640—642, 666, 710, 746—748, 836; т. V, стр. 18, 35, 99, 152, 478, 488; т. IX, стр. 418; т. XII, стр. 300. — "История о родословии, богатстве и отечествен. заслугах знаменит. фамилии гг. Строган.", "Пермск. Губ. Вед.", 1880 г., № 105; 1881 г. №№ 7, 13, 14, 15, 17, 19, 25, — Ф. А. Волегов, "Историч. сведения о гг. Строгановых", ibid., 1876 г., № 92; 1877 г., №№ 2, 3, 4. — Голиков, "Деяния Петра Великого", т. II, СПб. , 1837 г., стр. 28. — Н. Новокрещенных, "Поступательн. движение русских на восток", стр. 17—23, — "Усольские летописи", изд. А. Дмитриева, "Пермск. Губ. Вед.", 1882 г., № 96, 97. — "Историко-статистич. таблицы Ф. А. Волегова", "Памятная книжка Пермск. губ. на 1889 г." — "Сборник Русск. Историч. Общ.", т. III, СПб. , 1876 г., стр. 723. — Миллер, "Описание Сибирского царства", СПб. , 1810 г., стр. 86, 87—90. — Д. М. Петухов, "Горный город Дедюхин и окольные местности", СПб. , 1869 г., т. І, стр. 21—25. — Η. Полевой, "Опыт историч. рассказа о Петре Велик.", "Сын. Отеч.", 1833 г., янв., стр. 32. — С. М. Соловьев. "История России", изд. т-ва "Общественной Пользы", кн. III, стр. 776, 777; кн. IV, стр. 674. — Н. М. Колмаков, "Дом и фамилия гр. Строгановых, 1752—1887 г.", "Русск. Стар"., 1887 г., № 3.
{Половцов}
Строганов, Григорий Дмитриевич
именитый человек; † 1715 г.
{Половцов}