СУРИКОВ Иван Захарович

— даровитый поэт-самоучка, один из самых выдающихся представителей своеобразной плеяды поэтов-самородков, поэтов-страдальцев (Раззоренов, Дерунов, Тарусин и др.), выросшей из народной среды и развившейся на русской почве в первые десятилетия пореформенной эпохи. Тяжелые условия жизни поэта преждевременно свели его в могилу, не давши ему возможности проявить свой талант во всей яркости. Родился С. 25 марта 1841 г. в маленькой деревушке Новоселове, Юхтинской волости, Углицкого уезда, Ярославской губ. Отец его, оброчный крестьянин, жил в Москве, — куда еще в молодые годы ушел на заработки и где был на побегушках, служил приказчиком "по овощной части", а затем открыл собственную овощную лавочку, — и лишь изредка наезжал в деревню, чтобы навестить жену и родных. Будущий поэт, тихий, слабый и болезный в детстве, до девяти лет жил в родной деревне, которая своим простым, мирным и спокойным укладом и своими красотами на всю жизнь оставила в нем неизгладимое впечатление, — впоследствии в его стихотворениях часто встречаются деревенские мотивы. В 1849 г. он вместе с матерью переехал к отцу в Москву. Городская жизнь с ее шумом и гамом, грязью и отсутствием простора, удушливым и отравляющим воздухом подействовала на впечатлительного мальчика самым тягостным образом, и он стал еще тише, еще молчаливее и запуганнее. На десятом году он был отдан для обучения грамоте двум пожилым девушкам разорившегося купеческого рода, сестрам Финогеновым, одна из которых выучила своего ученика гражданской и церковной азбуке, чтению, письму палочек и букв по старинным прописям, а другая, женщина в высшей степени религиозная, ввела его в область житий святых, подвижников и пр.; эти сказания действовали на мальчика так сильно, что он порою сам мечтал об иночестве, о спасении души в "лесных дебрях" или в "тихой матери-пустыне". Как и всякая даровитая натура, С., едва выучившись грамоте, с жадностью набросился на чтение, причем поглощал все, что попадалось под руки, — сказки, путешествия, романы. Между прочим, он наткнулся также на несколько романов Мерзлякова, песен Цыганкова и басен Дмитриева и за чтением этих стихотворений, по собственному признанию, впервые сам почувствовал смутное влечение к поэзии. Привыкнув учиться грамоте "на старинный лад", нараспев, мальчик и стихи не читал, а распевал; эта манера осталась у него почти на всю жизнь и сослужила ему известную службу: когда он начал сам писать, то размер стихов долгое время проверял пением, оставив этот "натуральный" метод только значительно позже, когда познакомился с теорией стихосложения. Еще более приохотил его к чтению живший в одном доме с ним мелкий чиновник, "отставной семинарист" Ксенофонт Добротворский, неудачник и с виду угрюмый пессимист, но в сущности человек добрейшей души, к тому же имевший недурную библиотечку.

Как только мальчик несколько подрос и отец заметил, что сын может быть ему полезен в торговле, он поспешил засадить его за прилавок, вооружившись вместе с тем против склонности мальчика к чтению и против завязанных им у Добротворского знакомств с несколькими интеллигентными лицами. Строгости, почти гнет отца тяжелым образом отражались на С., но своего любимого занятия он не бросил и урывками, украдкой поглощал книгу за книгой. Смутное влечение его к поэзии вскоре реальным образом выразилось в форме стихотворения, написанного им под сильным впечатлением пожара, случившегося в их доме. "Дерзай, юноша", сказал ему Добротворский, прочитавший этот первый опыт. Похвала из уст такого непогрешимого, по мнению С., человека окрылила его, и за первым стихотворением последовал ряд пьес, написанных преимущественно в форме песен. Уже в этих опытах, из которых сохранились только немногие, чувствовался талант, светилось искреннее чувство и искрилась теплота, хотя, как произведения незрелые, они страдали, разумеется, значительными недостатками — неточностью образов, отсутствием простоты и пластичности, подражанием, иногда манерностью. При тех условиях, среди которых он жил у отца, работать над усовершенствованием стиля и устранением недостатков было чрезвычайно трудно, тем более, что малообразованный юноша только инстинктом поэта чувствовал недостатки своих стихотворений, но ясного представления об этом он не имел и иметь не мог. К 1857 г., т. е. когда С. было 16 лет, из написанного им составилась довольно объемистая тетрадь, которую он, по совету своих друзей и ос рекомендательным письмом профессора К. Ф. Рулье, отнес к одному из русских поэтов. Последний принял в нем теплое участие, указал на недостатки, дал указания, как избежать их, и пр. Но неблагоприятный отзыв другого поэта, на суд которого С. также отдал свои опыты, отзыв резкий, почти безжалостный, чрезвычайно тяжело отразился на молодом таланте. С. однако не пришел в полное уныние и не забросил своих занятий, но стал к своему творчеству относиться серьезнее и строже, начал в трудиться над обработкой стиха и формы, над звучностью, плавностью и краткостью стиха, — и эта упорная работа постепенно привела его к простоте и художеству образов. Этот период в жизни С. совпал со временем расцвета торговых дел у его отца, открывшего еще одну лавку, значительно больше первой. С. хотя и просиживал долгими часами за прилавком и отчетностью, все же имел и некоторое свободное время, которое он целиком мог посвящать своим любимым занятиям. Но скоро отец его, возбужденный успехом и сгорая нетерпением быстро разбогатеть, начал играть на скачках; дела его приняли дурной оборот. Чтобы забыться, он стал пить, и это окончательно его разорило. Пришлось закрыть сначала большую, затем и меньшую лавку; отец уехал в деревню, а С. вынужден был поступить в подручные к своему дяде, брату отца, старику придирчивому и капризному, имевшему тоже овощную лавочку. Жилось С. у дяди еще хуже, чем прежде — весь его день уходил на подметание лавки, услуги покупателям и развозку на тачке товаров по заказчикам. В это время, длившееся около 1½ лет, С. должен был почти совсем забросить любимое чтение и совершенно прекратить занятия над усовершенствованием своего дарования. Когда жизнь у дяди стала совсем невыносимой, С. продал все, что мог, сколотил кое-какие гроши, за 10 руб. снял маленькое помещение на Тверской и вместе с матерью стал скупать и продавать старый лом железа, меди, тряпье и др. Торговля пошла довольно бойко, особенно когда стали продавать также уголь, сначала древесный, а затем и каменный. В 1860 г. С. женился на сиротке M. K. Ермаковой, с которой жил вполне счастливо до конца жизни.

Самостоятельность С. позволила ему вернуться вновь к своим любимым занятиям. К этому времени относится его знакомство с поэтом А. Н. Плещеевым, который в опытах С. признал зачатки яркого таланта, отнесся к нему весьма сочувственно и поощрил его к дальнейшему творчеству и самообразованию. Несколько наиболее удачных стихотворений Плещеев передал Ф. Б. Миллеру, редактору "Развлечения". Первое из них появилось в этом журнале в 1863 г. Окрыленный успехом, С., как истинный талант, стал еще строже относиться к своим произведениям и, при теплом участии Плещеева, еще усерднее работать над совершенствованием стиха и формы. Жизнь С., хотя и трудная, стала кое-как налаживаться. Но вскоре умерла его мать, а из деревни приехал отец, который, поселившись у сына, стал вести нетрезвую жизнь, а затем женился во второй раз на раскольнице, оказавшейся женщиной тяжелого и сварливого характера. С. вместе с женою ушел от отца. Началась жизнь, полная тяжелых страданий, лишений и скитаний, пошли бесконечные поиски работы. С. испробовал всякие профессии — был переписчиком, снова поступил в подручные к своему дяде, но не вынес его гнета и ушел, наконец, поступил учеником в типографию, но, проработав всего несколько дней, заболел и слег. Нужда в семье была страшная, все было продано и заложено; дело дошло до того, что С., оправившись несколько от болезни, одно время помышлял даже о самоубийстве. После ухода мачехи, обобравшей своего мужа, С. переселился к отцу и вновь принялся за торговлю и за перо. Произведения его стали появляться в ряде журналов — "Развлечении", "Воскресном досуге", "Иллюстрированной Газете". Талант его постепенно крепнет, принимает определенное направление, известность его растет. Несмотря на это, печатают его не всегда охотно. "Если бы я рассказал тебе мои неудачи (литературные), — пишет он по этому поводу в 1872 г. И. Г. Воронину, — ты бы верно сказал: как это тебя угораздило все вынесть и не пасть духом?.. Да вот, устоял же... Только робкий дома сидеть остается". В 1870 г. одно из его стихотворений появилось в "Деле", и с этих пор С. стал часто печататься в этом журнале, поощряемый издателем Благосветловым и стоявшим близко к редакции A. K. Шеллером. В 1871 г. отпечатано первое собрание его стихотворений, в которое вошло 54 пьесы.

Сам поэт-самоучка, С. чрезвычайно сочувственно относился к таким же, как и он, самородкам, гибнущим под тяжестью неблагоприятных житейских условий. Чтобы поднять в них дух и веру в себя, он через публикацию призывает их объединиться и издать свой сборник, сборник исключительно поэтов-самоучек. Целый ряд их отозвалось на призыв С., и он организовал кружок, в который вошли Тарусин, Кондратьев, Дерунов, Раззоренов, Григорьев, Радиенов, Козырев (питомец С.) и др. Кружок, полный оживления, энергии и обмена мыслей, в 1872 г. выпустил свой первый альманах "Рассвет". Это было лучшим временем С. В этот же период он написал ряд былин, сказаний и поэм: "Садко" ("Вестн. Евр.", 1872), "Богатырская жена", "Василько", "Канут Великий", "Казнь Стеньки Разина", "Правеж", "Удалой", — и много простых образных, полных тепла и свежести стихотворений для детей (печатались в "Детском Чтении", "Семье и Школе", "Воспитании и Обучении", "Сборниках" А. Н. Якоби и пр.).

На творчество С. неизгладимую печать наложила его собственная жизнь, полная горя, лишений и страданий. В своих простых прочувствованных стихах он правдиво выразил все то, что он пережил и выстрадал, и не только он, но тысячи и десятки тысяч детей народа. Как его страдания являются не только личными, ему одному присущими, а характеризуют целые народные слои, так и его творчество отражает чувства не только его самого, но и многих пасынков жизни, борющихся с гнетущими условиями жизни и в этой борьбе изнемогающих. Область житейских невзгод и страданий является лейтмотивом в произведениях С., и только в этой области он остается самим собою — настоящим, непосредственным лириком: с глубоким чувством и неподдельной искренностью оплакивает он тяжелую крестьянскую долю, скорбит о погибших в жизненной борьбе силах, об униженных и оскорбленных, мучается людским бессилием вообще и своим в частности. Вне этого же он часто впадает в риторику, перестает быть самим собою и обнаруживает явные следы подражания Кольцову, Некрасову, Никитину, Михайлову-Шеллеру. Прекрасно удаются С. также и небольшие картинки природы (стих.: "На берегу", "На дороге", "В воздухе смолкает", "Весной", "На одре", "На чужбине", "Ночью", "От деревьев тени", "Сон и пробужденье", "Помнишь: были годы", "У могилы матери" и др.). Характер своего творчества сам С. определяет в следующем восьмистишии:

Мне доставались нелегко

Моей души больные звуки,

Страдал я сердцем глубоко,

Когда слагалась песня муки.

Я в песне жил не головой,

A жил скорбящею душою, —

И оттого мой стон больной

Звучит тяжелою тоскою.

Еще ярче проявляется, может быть, эта самохарактеристика в другом стихотворении, где поэт говорит: "...Грустны песни мои, как осенние дни: звуки их — шум дождя, за окном ветра вой. То рыданья души, стоны груди больной".

В 1875 г. вышло 2-е издание "Сборника стихотворений" С., довольно быстро разошедшееся. О С. заговорила печать, если и не всегда сочувственно, то во всяком случае вполне серьезно, как о несомненном таланте, а "Общество любителей русской словесности в Москве" избрало его в свои члены.

Между тем тяжелые условия жизни С. скоро подорвали его здоровье и силы, и с 1879 г. он начинает серьезно прихварывать; у него развивается чахотка. Третье издание его произведений, вышедшее в 1877 г. у Солдатенкова, дало ему кое-какие средства, и он по совету врачей весною 1878 г. ездил лечиться в кумысолечебное заведение (в Самарских степях), а в 1879 г. с той же целью некоторое время жил в Крыму. Но было уже поздно; чахотка прогрессировала, и дни его были сочтены. 24 апреля 1880 г. он умер и похоронен на Пятницком кладбище в Москве. В апреле 1910 г. в Москве и отчасти и в других городах литературными обществами праздновалась память 30-летия со дня кончины С. и на могиле его был сооружен памятник.

Стихотворения С. выдержали 4 издания. Лучшее из них последнее (М., 1885 г.), при котором помещен и подробный биографический очерк жизни С., написанный его другом, Н. А. Соловьевым-Несмеловым.

Важнейшим материалом для биографии С. являются его письма к различным лицам (напечатаны при 4-м издании его произведений) и упомянутый "Биографический очерк С." Соловьева-Несмелова (там же); неполные сведения разбросаны в повременной печати; "Голос", 1880 г., № 118 (некролог), "Иллюстрированная Газета", 1871 г., № 17. В связи с 30-летней годовщиной со дня смерти С. в газетах петербургских ("Новое Время", "Русь", "Речь") и московских ("Голос Москвы", "Русское Слово") от 23—25 апреля 1910 г. помещены более или менее беглые статьи, посвященные жизни и творчеству С.

{Половцов}

Суриков, Иван Захарович

— даровитый поэт-самоучка (1841—1880). Род. в дер. Новоселово, Углицкого уезда Ярославской губ.; сын оброчного крестьянина, служившего приказчиком в Москве, а затем открывшего собственную овощную лавку. Сын его был отдан на десятом году для обучения грамоте к двум пожилым девушкам из разоренного купеческого рода — Финогеевым. Они ввели своего ученика в область житий святых "подвижников", так что он порою мечтал об иночестве, о спасении души в лесных дебрях или в тихой матери-пустыне. Он выучил также несколько романсов Мерзлякова, песен Цыганкова, басен Дмитриева. Привыкнув учиться грамоте нараспев, мальчик распевал и эти стихи и смутно почувствовал влечение к поэзии. Манера читать стихи нараспев осталась у него на всю жизнь, и когда он сам начал творить, то долго проверял размер стихов пением, пока не усвоил окончательно теорию стихосложения. К чтению еще более приохотил С. живший в одном доме с ним мелкий чиновник, бывший семинарист, Добротворский, имевший много книг. Как только отец заметил, что сын может быть полезен ему в торговле, он поспешил поставить его за прилавок и вместе с тем вооружился против излишней, по его мнению, склонности сына к книжной мудрости. Несмотря на строгости отца, С. не только продолжал усиленно читать всевозможные книги, но под сильным впечатлением пожара, случившегося в их доме, написал свое первое стихотворение, одобренное Добротворским. За этим опытом последовал целый ряд пьес, которые С. писал преимущественно в форме песен. Под строгим надзором отца С. жилось плохо, особенно когда дела отца пошатнулись и он стал выпивать. В 1860 г. С. сосватали невесту по сердцу, с которой он обвенчался и жил счастливо до конца жизни. Вместе с тем ему удалось познакомиться с А. Н. Плещеевым, который, признав в опытах С. следы таланта, поощрил его к дальнейшему творчеству и передал несколько его стихотворений Ф. Б. Миллеру, редактору "Развлечения". Первая пьеса С. появилась в печати в 1863 г. Успех окрылил поэта, строже с тех пор относившегося к своим произведениям и при теплом участии Плещеева все более совершенствовавшегося в форме. Между тем дела отца приняли окончательно дурной оборот, к тому же он вступил во второй брак с раскольницей; С. пришлось уйти от отца, служить в лавочке дяди, быть наборщиком, торговать углем и железом. Это довольно скоро подорвало его здоровье и силы и ярко отразилось на его творчестве. Все пережитое им он сумел выразить в простых, прочувствованных стихах, то оплакивая невеселую крестьянскую долю, то скорбя о погибших в жизненной борьбе силах, об узниках, об униженных и оскорбленных, то мучась людским бессильем вообще и своим в частности. Настоящий, непосредственный лирик, С. проявляет много искренности и задушевности там, где дело касается той среды, из которой он вышел, впечатлений детства и юности, любви к матери, которую он обожал. Вне этого С. впадает в риторику, перестает быть самим собою, подражает Кольцову, Некрасову, Никитину, Михайлову-Шеллеру. У С. есть прекрасные картинки природы ("В воздухе смолкает", "На одре", "На чужбине", "От деревьев тени", "Сон и пробуждение", "Помнишь: были годы", "У могилы матери" и др.). Характер своей поэзии С. определяет в следующем восьмистишии: "Мне доставались нелегко моей души больные звуки, страдал я сердцем глубоко, когда слагалась песня муки. Я в песне жил не головой, а жил скорбящею душою, — и оттого мой стон больной звучит тяжелою тоскою". В другом стихотворении он говорит, что его песни грустны, "как осенние дни. Звуки их — шум дождя, за окном ветра вой: то рыданья души, стоны груди больной". С начала семидесятых годов стихотворения С. стали появляться в "Деле" и "Вестнике Европы". В 1871 г. вышел первый, небольшой сборник его стихотворений. Московское общество любителей российской словесности избрало его в свои члены. Но дни поэта были сочтены; он медленно таял, ему не помогло пребывание на востоке России, в кумысолечебном заведении, и он скончался от чахотки. Стихотворения С. выдержали 4 издания. Лучшее из них последнее, где помещен и подробный биографический очерк поэта, написанный другом его, Н. А. Соловьевым-Несмеловым (М., 1885).

П. Быков.

{Брокгауз}

Суриков, Иван Захарович

поэт-самоучка; род. 25 мар. 1841, † 24 апр. 1880 г.

{Половцов}

Суриков, Иван Захарович

[1841—1880] — поэт. Род. в деревне Новоселовке, Угличского уезда, Ярославской губ. Отец С. был крепостным графа Шереметьева и служил в Москве "по торговой части", пока не сделался самостоятельным торговцем. Восьми лет С. был взят отцом из деревни в Москву, а десяти лет его отдали для обучения грамоте к двум купеческим вдовам. С. помогал в торговле, но его тянуло к книге. Урывками, не зная правил стихосложения, С. начал писать стихи. В 1862 С. познакомился с поэтом А. Н. Плещеевым; поэт одобрил его стихотворные опыты, и в 1863 в журнале "Развлечение" появилось первое стихотворение С. В 1864 С. после ссоры с отцом покинул его и, не имея ни средств к существованию, ни профессии, впал в отчаяние. Ища забвения от жизненных испытаний, С. пристрастился к водке; был близок к самоубийству. О своих переживаниях этого времени он говорит в стихотворениях: "На мосту", "На могиле матери", "Шум и гам в кабаке". После примирения с отцом С. вновь стал помогать ему в торговле. В 1871 вышел из печати первый сборник стихов С., и с этого года его стихи начали появляться не только в мелких журнальчиках, но и в журнале "Дело", а затем в "Вестнике Европы", где печатались его поэмы на исторические и легендарные сюжеты ("Садко", "Богатырская жена" и др.).

Стремясь объединить поэтов-самоучек, С. совместно с ними выпустил в 1872 коллективный сборник "Рассвет". В 1875 меценат Солдатенков напечатал второе дополненное издание стихов С.

В 1875 С. был избран в члены Общества любителей российской словесности. К этому времени здоровье поэта расшаталось окончательно; тяжелые материальные условия и крайне неблагоприятные условия работы привели С. к туберкулезу.

В стихах С. показана горькая доля бедняков: умирающая от тяжких родов жена крестьянина, оставившая мужу пятерых сирот; пьяница-сапожник и его горемычная умирающая жена; десятник трудовой артели, придавленный рухнувшей балкой и умирающий с прощальным завещанием жене; тягостная доля фабричного рабочего, сделавшегося жертвой несчастного случая на фабрике, — таковы характерные образы С. Но, показывая картину страданий городской бедноты, стихи С. были лишены действенного гнева. "Грустны песни мои, как осенние дни", говорит С. в одном из своих стихотворений; "Мой стон больной звучит тяжелою тоской", — повторяет он в другом. С. чужд настроений революционного крестьянства, нашедших выражение в стихах Некрасова и Курочкина. С. считал себя преемником и продолжателем Кольцова и Никитина. Влияние Кольцова на С. носит более формальный характер, к Никитину же он близок органически. Ко второй половине 70-х гг. С. дал несколько более оптимистических стихотворений, как "Ой, дубинушка, ты ухни" и "Казнь Стеньки Разина". Но суриковская "Дубинушка" носит слишком отвлеченный характер, а стихотворение о Стеньке Разине лишено каких-либо намеков, позволяющих перекинуть мост от далекого прошлого к революционным событиям 70-х гг.

Несмотря на все эти недостатки, в ряде своих оригинальных стихотворений С. выразил с достаточной силой стоны и скорбь придавленной городской бедноты. Популярность произведений С. с казалась в том, что многие его стихи распевались этой беднотой и сделались достоянием народных песенников ("Эх, ты, доля, моя доля", "Сиротою я росла", "Толокно", "Казнь Разина" и др.).

Библиография: I. Стихотворения И. З. Сурикова (Полное собрание с портретом автора и биография, очерком Н. А. Соловьева-Несмелова), 4 изд., М., 1884; И. 3. Суриков, Его жизнь и песни. Сост. И. Белоусовым, М., 1923; Песни, былины, лирика, письма к самородкам-писателям, М., 1927.

II. Марков В. Навстречу (Очерки и стихотворения), СПб, 1878 [см. гл. Новейшая поэзия]; Н-в Н., И. 3. Суриков, "Живописное обозрение", СПб, 1900, № 19 от 7 мая; Козырев М. А., Воспоминания об И. 3. Сурикове, "Историч. вестник", 1903, сентябрь; Яцимирский А. И., Из жизни народного певца, "Образование", 1905, № 4; Eго же, И. 3. Суриков (1841—1880) в семье своих литературных преемников (по неиздан, материалам), "Русская старина", 1905, апрель; Скабичевский А. М., История новейшей русской литературы (1848—1908), 7 изд., СПб, 1909; Суриков И. З., в кн.: Русский биографич. словарь, том Суворова — Ткачев, СПб, 1912; Брусянин В., Поэты-крестьяне Суриков и Дрожжин, 3 изд., М., 1915; Иванов А., Поэт печали, "Ежемесячный журнал", 1916, № 5; Золотарев С., Писатели-ярославцы [вып. I], Ярославль, 1920; Кубиков И., И. Суриков и Ф. Решетников, "Дело", 1916, № 3; И. 3. Суриков, "Лит. учеба", 1936, № 4.

И. К.

{Лит. энц.}