ТЕАТР ПЛАСТИЧЕСКОЙ ДРАМЫ

В 1973 г. при Доме культуры Института атомной энергии им. И.В. Курчатова была создана Студия пантомимы под рук. Гедрюса Мацкявичюса, которая была переименована в Ансамбль пластики и движений, а позднее —в Ансамбль пластической драмы. Первые работы коллектива — «Готика» и «Балаганчик» по А. Блоку — по мнению самого их создателя, Г. Мацкявичюса, были пока еще не больше чем «упражнения в области формы». Но уже в 1975 г. Мацкявичюс ставит «Преодоление», спектакль, который не просто принес коллективу известность, но прозвучал как спектакль-манифест нового направления в пластическом искусстве. Спектакль был вдохновлен творчеством Микеланджело Буонарроти, 500-летию со дня рождения которого был посвящен. Закономерно, что скульптуры и фрески мастера определили визуальное решение спектакля. Они не просто оживали, существовали по принципу анимации — был передан сам процесс их создания, возникновения в результате духовных и творческих усилий художника в акте созидания. Микеланджело творит свои образы, высекая их из камня, из первичной материи, что олицетворялось в спектакле человеческим телом, неодухотворенной плотью. Так, под ударами молота Скульптора тело Шута (сама земная природа, материя, плоть) приобретало гармонично-прекрасные, одухотворенные формы Давида. Максимально выразительный пластический язык позволял передавать сложную и напряженную внутреннюю жизнь художника. Спектакль стал гимном силе человеческого духа, пути самосовершенствования личности. Для самого молодого театра этот спектакль, по словам Г. Мацкявичюса, явился способом самосовершенствования, преодоления «канонов времени, инертности мышления, инертности нашего тела, возможностей, преодоления непонимания друг друга, преодоления самих себя, наконец» (1). Спектакль 1976 г. «Звезда и смерть Хаокина Мурьеты» по пьесе П. Неруды представлял собой очень драматически насыщенное, пластически яркое зрелище, сочетающее стилистику народного площадного театра, стихию народноготанца и абстрактную пластику персонифицированных аллегорий (Смерть, Звезда). «Борьба романтического героя за национальное достоинство и независимость своего народа», о чем, собственно, повествовал спектакль, совершенно была лишена идеологических клише эпохи «застоя». «Романтизм» спектакля как бы воспарял над всякой идеологией и находил для своего воплощения образы удивительной пластической выразительности, например образ летящих в карьер всадников, словно преодолевающих земное притяжение своими мощными и высокими прыжками, завораживающих красотой и энергичностью повторяющегося движения. К 60-летию советской власти был приурочен спектакль «Вьюга» (1977) — по «Балаганчику» и «Двенадцати» А. Блока. В силу своей абстрактной (внебытовой) пластики и метафорической интерпретации материала спектакль вызывал неоднозначность восприятия, в частности, кульминационной сцены «Вьюги» — когда сквозь снежный буран по улицам Петрограда идут блоковские двенадцать, с трудом двигаясь против ветра, останавливаясь, сбиваясь с пути, да так и отставая и теряя из вида Деву-Революцию в развевающемся красном плаще. По трактовке театра, этот свободно интерпретированный образ блоковского Иисуса Христа олицетворял «бродящий по Европе» известный «призрак», за которым и не стоило следовать. Однако другие прочитывали сцену иначе: потеря из вида благородной Идеи означала только, что «движение» вслед за ней продолжается, ибо «цель прекрасна», только «путь тяжек» (2). Сам «внебытовой» пластический язык спектаклей молодой труппы Мацкявичюса часто воспринимался иносказательно, предоставляя большую свободу для осмысления и вольного истолкования. Не удивительно, что желающие обнаруживали «диссидентские» смыслы. Мацкявичюс говорил об этом периоде: «Интеллигенция, посещавшая мои спектакли в 1970-х гг., росла на моих глазах духовно и эстетически... Потому что ей была необходима какая-то отдушина... И что еще спасало — бессловесный театр. Ничего не сказано, и это можно толковать по-разному» (3). Эти первые спектакли труппы Мацкявичюса всем своим эстетическим строем, новым пластическим языком отличались самобытностью. Они представляли новое направление в пластическом искусстве своего времени. Главное достижение этого направления, получившего название «театр пластической драмы», заключалось в синтезе пластики и драматического искусства актера, в достижении психологической достоверности актерского «безмолвного» существования. Отрицалась внешняя «имитация чувств», взамен которой требовалось достижение органичности, эмоциональности и психологической убедительности актера на сцене. Отвечающее этим задачам, сформировалось сильное ядро труппы с яркими актерскими индивидуальностями (В. Ананьев, А. Бочаров, П. Брюн, Т. Васина, В. Гнеушев, Н. Дюшен, Л. Коростелина, Л. Попова, О. Славнова, О. Тишлер, С. Щеглов, О. Яковлева). Одновременно с постановкой «актерских задач» театр шел по пути принципиального синтеза всех видов пластической выразительности человеческого тела (пантомима, бытовой и народный танец, балет, сцендвижение, акробатика и пр.). К тому же кроме такого «пластического» синтеза осуществлялся и сценический синтез всех используемых в спектакле художественных средств выразительности: декорации, костюмы, свет, музыка утрачивали «служебное» положениеотносительно пластики и существовали в спектаклях в органическом единстве с действием. Спектакли труппы Мацкявичюса разворачивались как единый сложный пластический образ, синтезирующий все составляющие его элементы. Кроме такого «пластико-сценически-драматического» синтеза театр Мацкявичюса предлагал и новую «философию» пластического искусства, новое его содержание. Все спектакли разворачивались в «духовном пространстве»: предметом интереса была не внешняя жизнь, а внутренний мир героев, их духовная жизнь. Это значительно отличало молодой театр от прежней пантомимы с ее стремлением имитировать «жизнь внешнюю» или от прибалтийской символической пантомимической школы (М. Теннисон, А. Тракс), пытавшейся найти пластически адекватное выражение абстрактных понятий и идей. Сверхяркий дебют самодеятельного молодого коллектива, эстетическая новизна его сценического стиля и высокий уровень мастерства привели к тому, что уже через 5 лет, в апреле 1978 г., труппа получила профессиональный статус и стала называться Ансамблем пластической драмы (при Московской областной филармонии). (А. Ч.) Лит.: 1. Преодоление: С Г. Мацкявичюсом беседует Е. Величко // Советская эстрада и цирк. 1982. № 7. С. 15; 2. Кагарлицкий Б. Гедрюс Мацкявичюс и его спектакли // Театр. 1979. № 1. С. 32; 3. Гость 13-й страницы: Гедрюс Мацкявичюс. Беседу вел Г. Кимеклис // Неделя. 1993. 3 июня.