(1879–1940), революционер, политический деятель. До революции 1917 – меньшевик, примиренец. В.И. Ленин называл его «Иудушкой Троцким», «подлейшим карьеристом и фракционером». Уже в 1911 В.И. Ленин воззрения Троцкого относил к «небольшевизму».
С января 1917 в США. Работал вместе с Н.И. Бухариным в нью‑йоркской газете «Новый мир». В марте 1917 после Февральской революции выехал в Россию. В августе 1917 присоединился к большевикам. В октябре 1917 входил в Политическое бюро по подготовке вооруженного восстания.
В первом Советском правительстве Троцкий был народным комиссаром по иностранным делам. В 1918 во время Брестских переговоров Троцкий отклонил предписание В.И. Ленина заключить мир на предложенных Германией условиях. Прервав переговоры, Троцкий нанес большой ущерб Советской власти, поставив ее перед смертельной угрозой.
После Брест‑Литовска Троцкий был смещен с поста наркома по иностранным делам и назначен народным комиссаром по военным и морским делам. Троцкий сам признавался, что в вопросах военной стратегии и оперативного искусства не разбирался вообще. «Оглядываясь на три года гражданской войны… – писал Троцкий в книге «Сталин», – я вижу, что мне почти не пришлось сопровождать победоносную армию, участвовать в наступлении, делить с армией ее успехи… Я отступал с войсками, но никогда не наступал с ними».
В «Письме к съезду» (1922) В.И. Ленин указал на «небольшевизм» Троцкого, его чрезмерную самоуверенность и чрезмерное увлечение чисто административной стороной дела. Во время болезни В.И. Ленина и после его смерти Троцкий повел борьбу против дела Ленина, его политического курса, пытался столкнуть ВКП(б) с рельсов социалистического строительства, клеветал на И.В. Сталина и его сторонников‑ленинцев.
В 1925 Троцкий удален с поста наркомвоенмора и в 1926 выведен из состава Политбюро ЦК ВКП(б). Исключен из партии в 1927, сослан в Алма‑Ату в 1928. В 1929 Троцкий выслан из СССР в Турцию, где пробыл до 1933. Затем Троцкий переехал во Францию. С 1936 Троцкий жил в Мексике. Троцкий развернул антисоветскую кампанию: он и его сторонники разрушения большевистской партии и Советского государства, превращения СССР в беспомощный аграрный придаток капиталистического мира. В 1940 Троцкий был убит в своем доме в Койоакане (Мексика).
В книге «Москва 1937» немецкий писатель Лион Фейхтвангер отмечал:
«Мне кажется, что даже одной мелкой детали достаточно, чтобы ярко осветить превосходство Сталина над Троцким. Сталин дал указание поместить в большом официальном издании «Истории гражданской войны», редактируемом Горьким, портрет Троцкого. Между тем Троцкий в своей книге злобно отвергает все заслуги Сталина, оборачивая его качества в их противоположность, и книга его полна ненависти и язвительной насмешки по отношению к Сталину.
Троцкий представляется мне типичным только революционером, очень полезный во времена патетической борьбы, он ни к чему не пригоден там, где требуется спокойная, упорная, планомерная работа вместо патетических вспышек. Мир и люди после окончания героической эпохи революции стали представляться Троцкому в искаженном виде. Он стал неправильно воспринимать вещи. В то время как Ленин давно приспособил свои взгляды к действительности, упрямый Троцкий продолжал крепко держаться принципов, оправдавших себя в героическо‑патетическую эпоху, но не применимых при выполнении задач, выдвинутых потребностями текущего дня. Троцкий умеет – и это видно из его книги – в момент большого напряжения увлечь за особой массы. Он, вероятно, был способен в патетическую минуту зажечь массы порывом энтузиазма. Но он был неспособен ввести этот порыв в русло, «канализировать» его, обратив на пользу строительства великого государства. Это умеет Сталин.
Не подлежит сомнению, что расхождения во взглядах по решающим вопросам являются причиной большого конфликта между Троцким и Сталиным, и эти расхождения вытекают из глубоких противоречий. Различие характеров этих людей являлось причиной тому, что они приходили к противоположным выводам в важнейших вопросах русской революции – в национальном вопросе, в вопросе о роли крестьянства и возможности построения социализма в одной, отдельно взятой стране. Сталин утверждал, что полное осуществление социализма возможно и без мировой революции и что при соблюдении национальных интересов отдельных советских народов социализм может быть построен в одной, отдельно взятой стране; он считал, что русский крестьянин способен построить социализм. Троцкий это оспаривал. Он утверждал, что мировая революция является необходимой предпосылкой для построения социализма. Он упорно держался марксистского учения об абсолютном интернационализме, защищал тактику перманентной революции и, приводя множество логических доводов, настаивал на правильности марксистского положения о невозможности построения социализма в одной стране.
Не позднее 1935 г. весь мир признал, что социализм в одной стране построен и что, более того, эта страна вооружена и готова к защите от любого нападения.
Что же мог сделать Троцкий? Он мог молчать. Он мог признать себя побежденным и заявить о своей ошибке. Он мог примириться со Сталиным. Но он этого не сделал. Он не мог решиться на это. Человек, который раньше видел то, чего не видели другие, теперь не видел того, что было видно каждому ребенку. Питание было налажено, машины работали, сырье добывалось в невиданных ранее размерах, страна была электрифицирована, механизирована. Троцкий не хотел этого признать. Он заявил, что именно быстрый подъем и лихорадочные темпы строительства обусловливают непрочность этого строительства. Советский Союз – «государство Сталина», как он его называл, – должен рано или поздно потерпеть крах и без постороннего вмешательства, и он, несомненно, потерпит крах в случае нападения на него фашистских держав. И Троцкий разражался вспышками беспредельной ненависти к человеку, под знаменем которого осуществлялось строительство.
Попробуем теперь представить себе Сталина.
У него были идеи. Он проявил себя организатором. Но Сталин не ослеплял; он оставался в тени рядом со сверкающим, суетливым Троцким. Троцкий хороший оратор, пожалуй, лучший из существующих. Он очаровывает. Сталин говорит не без юмора, но пространно, рассудительно. Он упорным трудом завоевывал себе популярность, которая другому легко давалась. Своим успехом он обязан только себе.
Блеск Троцкого, не всегда неподдельный, в продолжение многих лет мешал заметить действительные заслуги Сталина. Но наступило время, когда идеи только борца Троцкого начали становиться ошибочными и подгнивать; первым это заметил и высказал Сталин. Уже в декабре 1924 г. Сталину стало окончательно ясно, что, в противоположность прежней теории, построение полного социалистического общества в одной, отдельно взятой стране возможно. Уже тогда он последовательно, более отчетливо и в более острых формулировках, чем Ленин, указал путь к этому построению – усиленная индустриализация страны и объединение крестьян в артели. Он в ясных словах провозгласил то, что до сих пор оспаривалось, а именно: при правильной политике партии решающая часть русского крестьянства может быть втянута в социалистическое общество, и он обосновал это утверждение простыми, убедительными и неопровержимыми аргументами.
Дело Сталина процветало, добыча угля росла, росла добыча железа и руды: сооружались электростанции; тяжелая промышленность догоняла промышленность других стран; строились города; реальная заработная плата повышалась, мелкобуржуазные настроения крестьян были преодолены, их артели давали доходы – все более возрастающей массой они устремлялись в колхозы. Если Ленин был Цезарем Советского Союза, то Сталин стал его Августом, его «умножителем» во всех отношениях. Сталинское строительство росло и крепло. Но Сталин должен был заметить, что все еще имелись люди, которые не хотели верить в это реальное, осязаемое дело, которые верили тезисам Троцкого больше, чем очевидным фактам».