11.9.1874, Чернь, Московской губ, 16.12.1967, Токио) - литератор. Отец - выходец из тамбовского села Ваново (отсюда и фамилия), был офицером. Мать (урожд. Дурасова) - дочь помещика Саратовской губернии. Детство мальчика проходило в Туле, где отец занимал должность старшего адъютанта при начальнике гарнизона. В 1884 родители отдали В. в 3-й московский кадетский корпус на казенное содержание. Занятия ему давались легко, особенно математика и физика, и в старших классах он склонялся к карьере инженера. После окончания кадетского корпуса (1893) В., отбыв воинскую повинность на Военно-училищных курсах Киевского пехотного юнкерского училища, в звании подпоручика вышел в запас ив 1896 поступил в Московское техническое училище. В училище лекции по политической экономии читал С.Булгаков. «Мне улыбалась техническая карьера, - писал в своих воспоминаниях В., - но чисто моральные побуждения толкали меня в революцию, марксистскую основу которой развивал нам Булгаков в своих блестящих лекциях». Еще до поступления в училище В, несколько месяцев посещал кружок по самообразованию, существовавший при Московском университете, - один из первых марксистских кружков в России. Но решающее влияние на политические взгляды В. оказал его старший брат В.Ванновский, имевший к этому времени революционный стаж. Через Александра он создал в Техническом училище социал-демократический кружок, из которого в 1897 возник Московский Союз борьбы за освобождение рабочего класса. Делегатом от него на учредительный съезд социал-демократической партии в Минске в 1898 поехал В. Вскоре он, как и другие участники съезда, был арестован и после 14 месяцев заключения в Таганской тюрьме получил по приговору 3-летнюю ссылку в Вологодскую губернию.
Здесь он познакомился с эсером Б.Савинковым, подружился с социал-демократом А.Богдановым. Особенное же значение имело для В.
знакомство с Н.Бердяевым, к которому он всю жизнь питал глубочайшее уважение. Ссылку В, отбывал в Сольвычегодске, где вместе с другими ссыльными и своей женой, Верой Владимировной Яковенко, строил планы продолжения революционной деятельности; создал социалдемократическую группу «Воля». Они нелегально переправили из-за границы печатную машину и шрифты и организовали тайную типографию сначала в Рыбинске, а потом в Ярославле. Вернувшись из ссылки, В. вошел в социал-демократический комитет Ярославля. Типография перепечатывала «Искру» и «Рабочее дело». После 2-го съезда РСДРП «Воля» вошла в северный комитет партии, нов 1903 группа В. была арестована. После двух лет заключения в ярославской тюрьме в июне 1905 он был освобожден: принимал активное участие в Киевском и Московском вооруженных восстаниях.
После поражения революции перешел на нелегальное положение: написал ряд брошюр: «Стачечная революция 1905 г.» (изд. в 1917), «Тактика уличного боя», «Тактика милиции» и статью «О подготовке к вооруженному восстанию» (Пролетарий, 1906, № II). В. стоял на позиции меньшевиков, хотя во многих вопросах был близок к большевизму. В 1907 В. познакомился с Лениным, обсуждал с ним задачи Военно-технического бюро, где В. играл активную роль. Но подспудно в нем зрел духовный перелом, В. вспоминал: «После 1905 года, когда потухли огни национальной революции, у меня начали возникать сомнения в целесообразности социал-демократической программы и, вообще, в правильности материалистического понимания истории, выдвинутого Марксом. Я стал склоняться к мысли, что истинный социализм требует духовного обновления человечества, в силу чего классовая борьба должна быть соединена с борьбой за личность, способную творить новую, более совершенную культуру». В. начал искать в литературе идеального героя и остановился на Гамлете, видя в нем высокий гуманизм, который считал основой человеческой личности. Одновременно он обратился к Христу. Увлекшись философией, литературой, а также психологией (он много читал Фрейда), В. вышел из партии, отошел от всякой политической деятельности. Заработок на жизнь ему давало его техническое образование. Некоторое время он работал от Переселенческого управления в Томском уезде.
С началом 1-й мировой войны В. добился отправки на фронт. В чине подпоручика он был прикомандирован к главной радиостанции при штабе главнокомандующего армиями Западного фронта. За смелость был награжден орденом Св.Анны 3-й степени с мечами и бантом.
В 1916В. командировали в Петроград в Офицерскую электротехническую школу для прохождения ускоренного курса по радиотелеграфу, а по ее окончании предложили следовать на Восток, в Хабаровск, для продолжения службы на военной радиостанции в должности ее начальника.
Однако революции 1917 нарушили все планы.
В 1918 В. был в Петрограде на офицерском съезде как делегат от Приморского военного округа. Он мог бы возобновить знакомство с Лениным, но, как он сам писал, «между нами была уже пропасть». Помимо мировоззренческих позиций, их разделяли и политические В. не мог принять Брестского мира. Во время наездов в Москву В, бывал у Бердяевых, участвовал в литературных вечерах. Его все больше увлекала история христианства.В. верил, что социальные проблемы не могут быть разрешены «путем длительной Варфоломеевской ночи», что спасение России - в духовном возрождении и единстве.
В 1919В, серьезно заболел нервным расстройством, был признан «совершенно неспособным к воинской службе». Врачи рекомендовали морские купания и предложили поехать на два месяца в Японию. Он поселился в Иокогаме. Там жило много русских, поэтому у него не возникало трудностей с языком, После падения Колчака В. принял тяжелое для него решение остаться в Японии. Несмотря на мучительную тоску по родине, он вместе с тем чувствовал, по собственному признанию, что «как будто приехал на новую родину, дальнюю родину своего духа». Своей миссией отныне он считал написание книги, которая помогла бы людям духовно очиститься.
По приглашению профессора Катаками он занял место преподавателя русского языка и литературы в университете Васэда. Служба в университете обеспечила ему безбедное существование. Впервые за много лет у него появилось время и возможность для размышлений, литературных занятий, умственного труда.
Литературные интересы В. были весьма широки. Немного обжившись в Японии, он начал изучать (с помощью замечательного знатока японского языка М.Григорьева) японскую литературу, древние мифы, предания и т.н. жанр «кайдан» - рассказы о привидениях: в них В. привлек древнейший мотив о загробной мести, встречающийся у русских и европейских романтиков; он решил заняться сравнительным изучением японских и европейских «страшных рассказов». Но вскоре В. и Григорьев перешли к «Кодзики» (японский литературный памятник, повествующий о рождении японской земли и становлении государства) - началу начал японской литературы. Они пытались найти в «Кодзики» объединяющее начало, чтобы понять японский миф как единое целое. В то время им пришлось признать свою попытку неудачной. Разгадка появилась позднее, когда В. пришло в голову проанализировать «Кодзики» с точки роли вулканологии. Он объездил самые значительные вулканы, совершал пешие восхождения. Свою теорию он изложил в работе «Вулканы и солнце. Новый взгляд на мифологию «Кодзики» (1941; изд. в 1955 на япон. яз.; в 1960 - на англ. яз.).
Со времени приезда в Японию В. не оставлял свою работу о Гамлете. В 1962 на английском языке вышла его книга «Путь Иисуса от юдаизма к христианству в понимании Шекспира. Разыскание скрытого иудейского сюжета трагедии «Гамлет». В ней В. высказал убеждение, что Шекспир при написании «Гамлета» пользовался иудейскими источниками - книгами Иосифа Флавия о царствовании Ирода Великого и его преемников, где описывалась история, сходная с историей Гамлета.В. доказывал, что действие трагедии происходит в Иерусалиме. В книге В, выдвигал гипотезу, что принц Гамлет является религиозным реформатором: от языческих представлений, что месть убийце облегчает участь страдающей души жертвы и от иудейской морали «Око за око» он переходит к христианской заповеди «Не убий». В. считал, что Дух отца Гамлета, явление которого многие критики рассматривали только как театральный прием, на самом деле задуман как антитеза к образу короля, и именно он руководит поступками Гамлета. И колебания Гамлета, когда он все время, коря себя, откладывал месть, сам не понимая почему, в действительности отражали внутреннюю работу его души под влиянием Духа, внушающего ему, что важно не убийство врага, а пробуждение в его душе совести. По мнению В., Дух - это Логос, Божественное слово, вселившееся в Гамлета и руководящее его действиями.
Этот тезис - не убийство врага, а пробуждение в нем совести - звучит во многих работах В. В своей статье «Новые данные о влиянии Шекспира на Пушкина. (Загадка мести за душу)», опубликованной в сборнике «Изучение иностранных литератур» университета Васэда, он находит аналогии в действиях героев шекспировского «Гамлета» и пушкинского «Выстрела». Гамлет во время представления «Гонзаго» вместо того, чтобы убить короля, предается бурному восторгу, т.к., по словам В.
«поймал совесть короля», Сильвио признается, что во время дуэли «подобно Гамлету выявляет ценное в душе противника, рискуя при этом своей жизнью».
В 1965 в Токио на русском языке вышла «главная книга» В. «Третий Завет и Апокалипсис. Новые данные о жизни, личности и учении Спасителя мира», посвященная «светлой памяти друга и учителя Николая Бердяева». В книге В. пришел к выводу, что не Апокалипсис вышел из Евангелия, а Евангелие из Апокалипсиса. И раз «Откровение предшествует земному служению Христа, то Созерцателем видений был не апостол Иоанн, а сам Спаситель мира». «Апокалипсис, - утверждал автор, - это видения будущего Спасителя, пережитые им в процессе воплощения в него Духа Божия». Высказав эту догадку, В. через анализ Откровения пытался понять личность его автора, Иисуса Христа. По его мнению, Созерцатель видений был поэт, сила и яркость образов указывали на его молодость. Конструкция Откровения та же, что и в греческой драме «Орестея» - отсюда вывод, что автором Апокалипсиса мог быть только тот, кто хорошо знал и иудейскую религию, и греческий театр, т.е. человек, вышедший из эллино-иудейской семьи. Далее В.
делал предположение, что Созерцатель вырос в богатой семье - он часто употребляет названия драгоценных камней, к которым, видимо, привык с детства. Он получил блестящее по своему времени образование - прекрасно владел астрономией, математикой. Совершенно неожиданно трактовал В, 8-ю и 9-ю главы Откровения. Хорошо изучивший вулканы и бывший сам свидетелем извержений, он увидел в этих фантастических картинах описание извержений. Проштудировав материал о действовавших в то время вулканах, В. выяснил, что они расположены на пути из Палестины и Александрии в Рим. Это дало ему основание утверждать, что Созерцатель был в вечном городе, возможно, видел в театре исполнение «Орестеи», оказавшей такое большое влияние на его видения. И, вероятно, слушал философские разговоры, обогатившие его знания. Итак, по гипотезе автора, Созерцатель видений до какого-то времени жил обычной жизнью человека своего сословия. Вероятно, он любил - ведь только любящий может так поэтично описать жену, облаченную в солнце и в венце из 12 звезд. Но после того, как ему явились видения, открывшие его предназначение, он порывает со своей семьей, возлюбленной, как Гамлет с Офелией, и принимает имя Иисуса Христа.
Вероятно, у него явилась потребность где-нибудь в тиши вести свое служение и подготовиться к своему подвигу. Он удаляется в Назарет, входит как приемный сын в семью плотника Иосифа. Пережив воплощение в него Логоса, Слова Божьего, Созерцатель видений превратился из человека в Богочеловека и создал новый христианский мир. Изучение Апокалипсиса позволило В, сделать свой главный вывод, что человек должен повести борьбу со зверем в себе и что возрождение России возможно только через обновленное христианство.
Образы Апокалипсиса постоянно присутствовали в статьях В. Он печатал материалы о своей революционной деятельности, мечтал завершить автобиографический труд - путь «От Маркса к Шекспиру и от Шекспира к Христу». В своих работах он постоянно размышлял о том, почему гуманнейшие идеи революционеров, свято веривших, что революция делается во имя освобождения и счастья народа, на деле обернулись трагедией. Ключ к несчастиям России он видел в нарушении естественного хода событий, в отступлении от христианских начал. И пути спасения он видел в возвращении к этим вечным истинам.
В. внимательно следил за всем, что происходило на его родине. Победа над гитлеризмом всколыхнула его патриотические чувства, а 20-й съезд КПСС вселил надежду на поворот к лучшему. Его очень тянуло в Россию.
В середине 1950-х он получил предложение вернуться, но, чтобы доказать свою лояльность, он должен был написать статью о прислужничестве русской эмиграции японскому милитаризму; это условие В. посчитал неприемлемым. В последние годы жизни у него наладилась переписка с родными - это стало большой радостью в его одинокой жизни.В. похоронен на токийском кладбище Такао-рэйан.