Варламов Константин Александрович

Варламов Константин Александрович - артист петербургской императорской сцены. Сын композитора А.Е. Варламова . Родился в 1848 г., в тот момент, когда его отца привезли из гостей мертвым; мать его поразил нервный паралич. Варламов был хилым ребенком, но затем организм его окреп. Детство Варламова ""было полно лишений, голода и прикрытой бантиками нищеты"". Мать кормилась вышивками, которые продавала за гроши; пенсия после отца была ничтожная, не превышавшая 18 рублей в месяц. Семья Варламова была близка семье артистки Струйской; отсюда возникла ранняя страсть Варламова к театру. Достигнув 17 лет, Варламов обратился к А.М. Читау, которая приняла его в свою труппу в Кронштадте на 25 рублей в месяц. Молодой актер оставлял себе только 15 рублей и ""был счастлив, по-своему веселился и был полон восхищением, что (он) актер"". Он пробыл в провинции восемь лет. На гастролях в Нижнем Варламов сошелся с Н.Ф. Сазоновым . Однажды случай вынудил Варламова заменить внезапно заболевшего актера. На спектакле присутствовал пользовавшийся тогда большим весом актер А.А. Нильский , которому Варламов очень понравился. Благодаря Нильскому и Сазонову, в 1875 г. Варламов дебютировал на Императорской Александринской сцене и вскоре был принят в состав труппы. Первое время (см. хронику Вольфа ) Варламову пришлось выступать в оперетках и пустеньких водевилях; он ""играл все, что ни попало, со свойственною ему неистощимою веселостью, часто впадая и в шарж"". В 1900 г. он насчитывал уже в своем репертуаре 800 ролей. ""Я никогда не лез в премьеры, - пишет о себе сам Варламов, - играл и играю все, и девиз мой таков: актер призван на сцену не для того, чтобы играть роли, а для того, чтобы разыгрывать пьесу"". Пребывание на видном посту первоклассного комика первоклассной сцены сблизило Варламова с лучшими представителями искусства и литературы. В театральном мире он давно сделался общим любимцем. В своей автобиографии Варламов отмечает, что почти половина труппы ""оказалась его семьей - крестниками, посаженными сыновьями, дочерьми"" и т. д. Созданные Варламовым образы в высшей степени разнообразны; диапазон его таланта очень широк и охватывает человеческие характеры от чисто комических до исполненных глубокого затаенного драматизма. Перечень его главных ролей в ""Ежегоднике Императорских Театров"" (1900, стр. 278 - 286) включает 640 номеров. Великолепен Варламов в комических ролях шекспировских пьес. Но истинные шедевры сценического творчества Варламов дал в пьесах Островского, своего любимого писателя, любовь к которому, по собственным словам Варламова, граничит у него с поклонением. В редкой пьесе Островского Варламов не создал главного или эпизодического образа. Его можно назвать представителем чистого, безоблачного, прозрачного веселья, выразителем чисто национального юмора. Как Горбунов и Г. Успенский подметили и записали меткую речь русского простого человека, так Варламов ухватил его повадку, его внешность до взгляда и жеста, - ухватил потому, что русской душой почувствовал его психологию. Наивность комизма и его стихийность - существенная и пленительная черта таланта Варламова. Благодаря комизму, который является сам собой, не выдавая никакой подготовки, никакой муштры пред зеркалом, зритель подпадает почти гипнозу актерского творчества Варламова. Кажется, что нельзя было сказать фразу иначе, сделать движение иное, чем сказал или сделал Варламов в данном случае. Как у всех больших комических талантов - например, у Мартынова, - у Варламова его чисто комический дар переплелся с редкой способностью драматического воспроизведения жизни. Как большой талант, Варламов берет жизнь и в том, что рождает смех, и в том, что заставляет плакать. Сотрясающийся от слез, огромный, могучий Варламов так же жалок и страшен, как иногда смешон. Таков он в ""Деле"", ""Мишуре"", ""Нашем друге Неклюжеве"", ""Татьяне Репиной"". Не раз критика замечала, что, в силу своей яркой индивидуальности, Варламов иногда налагает на роль слишком резкие черты своей личности. С этим нельзя спорить, но та выпуклость, которую Варламов сообщает при этом роли, искупает это самоволие таланта. Другой упрек, который делался некогда Варламову, - его склонность к шаржу, со временем совершенно потерял свою силу; самонаблюдение и художественная самодисциплина давно освободили Варламова от этой склонности. По своим теоретическим убеждениям Варламов является сторонником старых заветов литературы и театра. Он не признает ни модернистских новшеств, ни режиссерских ухищрений. А. Измайлов.