ВЕРТИНСКИЙ Александр Николаевич

21.3.1889, Киев - 21.5.1957, Ленинград) артист, поэт, композитор. Детство В. прошло в Киеве. В 4 года потерял мать, скоро умер и отец - известный в Киеве адвокат.
Мальчик и его старшая сестра, взятые на воспитание родственниками, оказались в разных городах и считали друг друга умершими, Случайная встреча с сестрой, тоже актрисой, произошла лишь в 1912 в Москве. Рос сиротой, испытывая постоянное чувство голода, терпя побои за плохие отметки, за вынужденное мелкое воровство. В, вспоминал: «Лежа ночами на сундуке на грубом солдатском ковре, в передней, весь в синяках, избитый и оскорбленный, горько плакал...» Учился плохо, гимназия осталась неоконченной. В 16 лет его выгнали из дома - ночевал где придется, на холодных лестницах, в садовых беседках,,. Рано увлекся театром, всеми способами проникал на концерты и спектакли, случалось, участвовал в них в качестве статиста. На любительских вечерах пел цыганские романсы под гитару. Чтобы прокормиться, работал корректором, грузил арбузы, продавал открытки... Увлечение искусством привело В. в круг киевской богемы, собиравшейся в подвале, в маленьком кабачке под Городской думой, за стаканом дешевого вина.
Одетый в купленный на толкучке подержанный фрак, всегда со свежим цветком в петлице, презрительный и надменный, он проводил здесь дни и ночи.
В 1912 в киевских журналах были опубликованы три рассказа В. Мечты о славе влекли его в Москву, где его никто не ждал и никто не знал.
Снова полуголодное существование, случайные заработки, привычный круг богемы. Увлекался поэзией А.Блока, И.Анненского, А.Ахматовой, Ф.Сологуба, в качестве вольнослушателя посещал лекции в Московском университете. После неудачной попытки выдержать экзамены на статиста в Московский Художественный театр случайно оказался в маленьком Мамоновском театре миниатюр (1913), где вместо жалованья первое время получал ежедневный обед. Исполнял короткие юмористические рассказы, куплеты, партию Доброго молодца в одноактной опере «Княжна Азвяковна», а также пародии собственного сочинения, которые принесли первый успех.
Артистическую карьеру прервала начавшаяся 1-я мировая война.В. начал работать в московском госпитале, потом в санитарном поезде, делал не только перевязки, но и несложные операции. Работал самоотверженно, удивляя своей выносливостью. За полтора года им было сделано 35 тысяч перевязок. В короткие периоды досуга «Брат Пьеро» или попросту Пьероша, как называли его в поезде, пел под гитару романсы, сочинял пародии, шуточные злободневные стихи. Работа отучила его от кокаина, модного среди богемы поветрия, которое захватило В. перед войной.
Вернувшись в Москву (1916), «Брат Пьеро» трансформировался в подлинного романтического Пьеро, ежевечерне выступавшего в программе Петровского театра миниатюр. Балахон Пьеро (белый, позднее черный), условный, подчеркнутый грим (свинцовые белила, тушь, яркокрасный рот) помогали скрыть неуверенность, волнение: «Петь я не умел! Поэт я был довольно скромный, композитор тем более неважный, даже нот не знал».
После первых «ариеток»: «Минуточка», «Жамэ», «Сероглазочка», «Маленький креольчик», «Лиловый негр», «Бал Господен», «Кокаинеточка» - пришел граничащий со скандалом успех. Портреты в витринах, статьи в прессе, издание нот, пластинок, которые расходились по всей стране.
Критики недоумевали, размышляя о феномене В., упрекали его в упадничестве, «кокаинном дурмане», банальности. Суждения были не лишены оснований; но выстраданность в соединении с иронией, умением взглянуть на себя со стороны придавали банальным стихотворным строкам глубоко личную наполненность и неповторимо индивидуальную окраску, В.
создавал свой собственный театр, где он и артист, и режиссер, и автор, и композитор, Рамки номера в программе театра миниатюр становились ему тесны и к концу 1917 он начал концертировать по стране со своей программой. В это трагическое для России время модный певец, призывавший дорожить «минуточкой», мимолетными радостями бытия, выступил с песней, посвященной погибшим в бою с большевиками юнкерам: «Я не знаю зачем и кому это нужно...» Костюм Пьеро заменила черная визитка с траурным креповым бантом на рукаве. Песня исполнялась яростно, гневно и одновременно торжественно, вызывала в публике слезы, истерики, овации, смешанные со свистом.
В конце 1918 В. покинул голодную Москву в надежде на скорое возвращение, состоявшееся, однако, лишь через четверть века. Киев, Харьков, Одесса, Севастополь - путь В.; осенью 1920 на пароходе вместе со штабом врангелевской армии прибыл он в Константинополь.
«Начиная с Константинополя и кончая Шанхаем я прожил длинную и не очень веселую жизнь эмигранта... Я много видел, многому научился».
Унижения, обиды - их довелось В. перенести немало - развили душевную чуткость, понимание чужого горя, сострадание ему. В Константинополе выступал в маленьком кабаре «Черная роза» с цыганскими песнями, затем перешел в загородный сад «Стелла», посещавшийся русскими, где он мог исполнять свой репертуар. Последовали приглашения на официальные банкеты, приемы и даже во дворец к султану. На переезд в Европу не было ни денег, ни документов. Выручил знакомый по Москве театральный администратор, он предложил концерты в Румынии и раздобыл для этой поездки паспорт на имя греческого подданного Александра Вардитиса, с которым артист объездил впоследствии чуть ли не полсвета. Начались гастроли: Румыния, Польша, Палестина, Александрия, Бейрут. В 1923/24 концертные турне в Германии, в 1925 - Франция.В. пел старинные цыганские романсы в третьесортных шантанах и в первоклассных ресторанах в сопровождении небольшого оркестра, иногда гитары или фортепиано, В Молдавии, Польше, где было много русскоязычного населения, исполнял свои песенки. Здесь возникало острое ощущение близости родины: «О, как сладко, как больно сквозь слезы / Хоть взглянуть на родную страну...» Ностальгия, столь свойственная русской эмиграции, рождала шедевры В.: «В степи молдаванской» (1925), «Чужие города» (1934, в соавт. с Р.Блох), «О нас и о родине» (1935) и др.
Почти на 10 лет задержался В. во Франции. Совершая короткие концертные турне по Европе, он к началу сезона возвращался в Париж в «Большой Московский Эрмитаж», где работали известные русские артисты Н.Плевицкая, Ю.Морфесси, играл оркестр балалаечников и др. После часа ночи пел в «Казбеке» на Монмартре, в «Шехерезаде», маленьком, но очень дорогом «Казанова». Здесь собирались всевозможные знаменитости: короли, принцы, магараджи, великие князья, миллионеры, знаменитые актеры, В. сблизился с выдающимися деятелями русского искусства Ф.Шаляпиным, С.Лифарем, Т.Карсавиной, А.Павловой, И.Мозжуханым, М.Кшесинской. «В вечерних ресторанах, в парижских балаганах» родились известные песни: ироническая «Femme raffince», горестный «Желтый ангел», «Джимми», «Piccolo Bambino», и др. В 1934 В. на океанском лайнере прибыл в НьюЙорк, где дал концерт в большом, на 2500 зрителей, зале «Town-Hall». На концерте присутствовал весь цвет русского артистического мира, включая С.Рахманинова, Ф.Шаляпина, Н.Балиева. Ангажементы в Калифорнии (Сан-Франциско, Голливуд) дали возможность познакомиться с лучшими американскими актерами. Известную песенку «Гуд бай» («Вас нетрудно полюбить») В. посвятил Марлен Дитрих. Последней страной в странствиях В. стал Китай (1935-43). Пел в ночных кабаре Шанхая и Харбина, где было много русскоязычной публики. Изредка давал концерты в больших залах. Продолжал писать песни, в том числе знаменитые «Прощальный ужин», «Как хорошо без женщин».
В песнях В. представал иллюзорный, разноцветный мир, населенный множеством причудливых персонажей. Среди них лакеи и лорды, матросы и адмиралы, епископы и клоуны, кокотки и принцессы... Резким взмахом руки, движением пальцев, надменной иронической полуулыбкой, легкой саркастической или скорбной гримасой В. показывал этих персонажей.
Жесты не только давали мгновенную и яркую иллюстрацию к исполняемой песне, но в ряде случаев носили ассоциативный характер, помогали создать настроение, передать атмосферу. Исполнение строилось на контрастных переходах от плавных мелодических линий к энергичной, ритмизированной речитации, на резкой смене настроений, стыках обыденной ситуации и высокомерного тона. Ирония снижала патетику, насмешливость прикрывала трагизм, бравурная веселость - душевную боль. Изощренное исполнительское мастерство, виртуозно разработанная интонационно-пластическая партитура, высочайший артистизм делали песниновеллы В. большим искусством. Не случайно в исполнении других артистов они, как правило, успеха не имели. В концертном репертуаре В, были песни не только на его собственные стихи. Верный своим юношеским увлечениям, он превращал в песни стихи А.Блока, Н.Гумилева, А.Ахматовой, И.Анненского.Г.Иванова, делая их доступными для самой широкой аудитории. В то же время по-своему исполняя старинные и цыганские романсы («Ехали на тройке с бубенцами», «Только раз бывают в жизни встречи» и др.), поднимал их на качественно иной уровень, очищал от налета пошлости, обращал душещипательность в чистую лирику.
Сформированный искусством русского Серебряного века, В. гордо пронес его дух в своем, несколько «сниженном», варианте сквозь революции, войны, эмиграцию.
В 1943, после третьей просьбы, В. разрешили вернуться в Россию.
Начались гастроли, выступления в концертных залах, небольших клубах, домах культуры. Повсюду с триумфальным успехом. Песни В., казалось, далекие людям, выросшим в советской действительности, не оставляли их равнодушными. Наряду с тонкими ценителями и знатоками (В. постоянно давал концерты в Домах творческой интеллигенции) , ему рукоплескала самая широкая, неискушенная публика. Артист дал более 3 тысяч концертов в сопровождении пианиста М.Брохеса, несколько раз объехал всю страну. В начале 50-х снялся в кинофильмах «Заговор обреченных» (Кардинал, Гос. премия 1951), «Анна на шее» (Князь) и др. Молчание прессы, отсутствие пластинок, которые за рубежом выходили миллионными тиражами, публикаций нот, стихов, выступлений по радио больно ранили В. И все-таки он верил, что «через 30-40 лет меня и мое творчество вытащат из подвалов забвения». Пророчество сбылось. С конца 70-х начали выходить пластинки В. Наиболее полно его песни представлены в двойном альбоме «Александр Вертинский» (Мелодия, 1990). Два диска с песнями В. изданы во Франции (1993). Выходят стихи, ноты, мемуары,