князь из литовского рода Гедиминовичей. Его отец был правителем степных окраин В. княжества Литовского со званием старосты Черкасского и Каневского. Князь Дмитрий, выросши среди Казаков, в ранней юности завязал с ними близкие отношения и во многих из них нашел своих будущих сподвижников. От 1550 г. он уже имел основательные казачьи кадры, с которыми ходил в степи на ратные подвиги. Киевские летописи литовской эпохи считают его вторым по счету историческим гетманом Среднеднепровских Запорожцев, но это едва ли соответствует его истинной роли в казачьей жизни. До 1576 г. в В. кн. Литовском титул казачьего гетмана еще не был введен, но среди, польско-литовской знати уже известны несколько организаторов казачьих боевых предприятий, как Язловецкий, Ланцкоронский, Дашкович и др. знатные рыцари, которые не были связаны с Казаками постоянными узами. Время от времени они приходили на Низ со своими планами и выполняли их при помощи Запорожцев. Князя Дмитрия Вишневецкого следует считать одним из таких предпринимателей. Никто из предыдущих не распоряжался такими обширными областями. Еще до смерти отца он получал доходы с Вишневца, Окнина, Кумнина, Лопушна, Таражи, Камзрина, Крутнева, Вонячина и многих других местечек и сел. В 1551г., по королевскому привилею, он унаследовал после отца староства Черкасское и Каневское. Под его властью оказались владения равные по размерам крупному удельному княжеству. И повидимому, он сумел заслужить любовь и уважение у Казаков, попавших в границы его обширной "волости". Имеются данные предполагать, что у Запорожцев он получил прозвище Байды и что, именно, о нем, как о Байде, пели Казаки песни, воспевая доблесть своего предводителя.
Для истории не все ясно в деятельности кн. В-го. Неизвестно, например, с какой целью в 1553 г. он посетил Стамбул и виделся там с султаном. Поездка, совершенная без видимого согласия короля, не была поставлена ему в вину. Вернувшись на свои староства, В.пробовал завязать дружбу и с Москвой. В апреле 1556 г. его люди служили проводниками для царских войск в крымских степях. Вскоре после этого, с казачьим отрядом В. спустился по Днепру за пороги и построил замок на Малой Хортице. Запорожцы-низовцы в том ему не препятствовали. В то время у Литвы с Казаками еще не было столкновений. Король Польский и в.князь Литовский Сигизмунд Август надеялся, что этот замок будет служить форпостом Литвы в обороне от Татар, но В. считал этот замок своим и в сентябре того. же года сообщил Ивану Грозному, что он из Литвы отъехал и построил свой город на Хортице. 1-го октября он с Казаками захватил Ислам Кермень, татарскую крепость на Нижнем Днепре, вывез оттуда несколько пушек и вооружил ими свой замок. В ответ на это Крымцы вместе с Турками осадили М. Хортицу и в конце концов, принудили В-ого уйти назад в Черкасы. Осенью 1557 г. он, вдруг, отъехал в Москву. Иван Грозный был рад привлечь на свою сторону знатного воина, имевшего к тому же большие связи с Запорожцами. Он наградил его крупной суммой денег (10000 руб.) и дал в "кормление" г. Белев со многими подмосковными селами. По царским поручениям В. ходил с русскими войсками и казачьим отрядом на Крымских Татар и ездил от царя для переговоров с Кабардой. Но вместе с тем, он узнал о Московии и ее царе все то, что издали видеть не мог. Перед взором степного рыцаря московская жизнь выступила во всей своей неприглядной наготе, с кровавым и юродствующим тираном, с холопствующей знатью, с бесправием и нуждой в народе. В. предпочел уйти назад к Низовцам и задержался у них на Монастырском острове. Король и тут не упрекнул его в измене, а похвалил его решение оставить Москву в предверии ее войны с Литвой.
Вскоре после этого В. пал жертвой своей страсти к политическим авантюрам. В этом случае он решил выступить в качестве претендента на трон Молдавии. Обратившись к Казакам за помощью, он собрал их 10000 и отправился в поход. Но на этот раз предприятие закончилось катастрофой. Отряд был вовлечен в засаду и потерпел поражение, а сам предводитель попал в плен. Князя В. отослали в Стамбул, где его предали мучительной казни. По словам современника, польского летописца Мартина Вольского, его сбросили сверху на стальные крюки, вделанные в крепостную стену. Три дня он висел живой, проклиная мучителей, пока его не пристрелили из луков. Другой польский историк, Несецкий, говорит, что В. мог бы спастись, если бы, по настоянию Турок, отказался от христианства и что Турки, для того чтобы приобрести мужество Казаков, разделили между собою на части и съели сердце их предводителя.