Всех Святых Всехсвятского единоверческого монастыря собор

(уничтожен).
В первой половине XIX в. в Москве существовало несколько общин и храмов единоверцев. В этих общинах были объединены старообрядцы, которые признавали власть Русской Православной Церкви и ее священство, но службу в храмах вели по дониконовским правилам. Как метко написал И.С. Шмелев о своей бабушке-единоверке: «Из раскола наполовину вышла». Единоверцев называли новоблагословенным согласием. Недалеко от Проломной заставы, на Новоблагословенной улице с 1800 г. находился центр единоверческой общины. Вскоре также недалеко от Проломной заставы, но уже за Камер-Коллежским валом, то есть вне города, было основано единоверческое кладбище. Оно располагалось на пересечении Проломного проезда с Владимирской дорогой, идущей от Рогожской заставы. В 1840 г. на кладбище началось строительство храма во имя Всех Святых и колокольни по проекту архитектора П.П. Буренина, освященные в 1843 г. Кладбище стало называться Всехсвятским Новоблагословенным.
Храм и колокольню выстроили в новом тогда византийском стиле. В этом стиле был создан проект самого грандиозного храма Москвы — Христа Спасителя (архитектор К.А. Тон). Проект храма Христа Спасителя был высочайше утвержден за три года до начала работ над Всехсвятским храмом, и стал эталоном для многих церковных построек своего времени. Буренин взял его за основу, но несколько переработал. Всехсвятский храм имел схожую обработку стен, но был однокупольным и более вытянутых пропорций. Пятиярусная колокольня, имевшая прототипом колокольню Ивана Великого, одновременно в деталях походила на построенную К. А. Тоном колокольню Симонова монастыря. Поставили звонницу по «дониконовским правилам», в виду алтаря храма, то есть ближе к востоку.
Построенный в византийском стиле, Всехсвятский храм как бы свидетельствовал о приверженности единоверцев к древним традициям и одновременно показывал, что они не чужды новых веяний и поддерживают государственную линию в церковном строительстве. Храм и колокольня стали одними из самых высоких в Москве, и, находясь среди маленьких домиков пригорода, возвышались над окрестностями и как бы показывали находившейся недалеко старообрядческой Рогожской общине преимущества единоверия.
В 1850-е гг. единоверцы начали ходатайствовать об открытии в Москве женского монастыря, и 23 февраля 1862 г. император Александр II утвердил представление Синода об устройстве в Москве на Всехсвятском кладбище девичьего единоверческого монастыря в память освобождения крестьян от крепостного состояния. Собором новой обители стал храм во имя Всех Святых. Монастырские храмы и другие здания выстроили в русско-византийском стиле, который в середине XIX века «свидетельствовал пламенное усердие россиян к православной вере». В память того, что и в строительстве первых храмов, и устроении монастыря принимал деятельное участие митрополит Московский Филарет (Дроздов), улица, ведущая к воротам обители, получила название Филаретовской. Она просуществовала, не меняя названия, до середины 1970-х годов, пока не была поглощена территорией завода «Серп и молот». Территорию монастыря, которая была почти квадратной в плане и превышала кладбищенскую, занимавшую его северо-западную часть, почти сразу обнесли оградой. Всехсвятский собор и колокольня стали композиционным центром ансамбля, и вокруг них по периметру начали строить другие здания.
В сентябре 1918 г. совет депутатов Рогожско-Симоновского района в ультимативной форме предложил монахиням Всехсвятского монастыря освободить помещения. Вскоре в обители разместились общежития и квартиры для рабочих, и к 1924 г. здесь был устроен рабочий поселок имени Ильича. Но на кладбище еще до 1934 г. разрешали хоронить. Собор и колокольню разрушили вместе с кладбищем в 1934 г. К 1990 г. от монастыря сохранились лишь двухэтажное здание трапезной с обезглавленной церковью святителя Николая Чудотворца, которое сейчас отреставрировано и выделяется своей старинной архитектурой на фоне заводских цехов.