ЗАЖИГАТЕЛЬНЫЕ БУТЫЛКИ

Найдено 1 определение
ЗАЖИГАТЕЛЬНЫЕ БУТЫЛКИ
(«Коктейль Молотова»), для борьбы с танками и бронемашинами с самого начала 2‑й мировой войны и на всем ее протяжении широко применялись различные зажигательные средства. Эффективность их применения в системе ПТО объяснялась пожароопасностью самих танков; особенно чувствительны были в этом плане американские и многие английские машины, чьи двигатели работали на высококачественном бензине, а также советские легкие танки. Впрочем, советские танки с дизельными двигателями и германские, ходившие на синтетическом бензине, «боялись» зажигательных средств не меньше.
Зажигательное оружие считается собственностью химвойск, но в годы войны «химики» действовали в боевых порядках пехотных подразделений. Собственно, в РККА такое их применение предполагалось и до войны – к концу 30‑х годов в состав каждого стрелкового полка входил химвзвод, имевший на вооружении станковые и ранцевые огнеметы; а в 1940, по опыту Советско‑финской войны, в дивизиях сформировали отдельные огнеметные батальоны. Поэтому образцы зажигательного оружия рассматриваются в ряду «пехотных средств ближнего боя».
Для нужд ПТО в подразделениях использовали зажигательные гранаты, бутылки и шашки, переносные, возимые и стационарные (позиционные) огнеметы. Так, Армия США имела зажигательную гранату ANM‑14 с металлическим цилиндрическим корпусом и стандартным дистанционным воспламеняющим запалом М200‑А1. Советские истребители танков использовали т. н. «термитные шары» – небольшие шары из термита массой 300 г, с терочным запалом. Шар возгорался практически мгновенно, время горения достигало 1 мин, температура – 2000–3000 °C. Не имея оболочки, для ношения в кармане или сумке шар обертывался бумагой. Понятно, насколько такое оружие было опасно для своего владельца.
Распространился и такой тип «гранаты», как бутылки с зажигательной смесью. Практическое использование простейших зажигательных средств начали еще риффы против французских танков в Марокко в 1925 – остановив танк на горной дороге, они бросались к нему, чтобы облить бензином и поджечь. Такие группки легко расстреливались следующими сзади машинами. Зажигательные бутылки стали усовершенствованием этого приема. Дешевая и просто изготовляемая импровизация неплохо показала себя в ходе гражданской войны в Испании, Советско‑финской и Японо‑китайской войн. Летом 1939 японские «бутылочники» доставили немало неприятностей советским танкистам, а в сентябре «огнебутылки» оказались основным ПТС польской пехоты.
«Зажигательные бутылки» широко применялись советскими войсками в начальный период ВОВ – при острейшей нехватке других ПТ средств, маршал И.Х Баграмян вспоминал о первых неделях войны на Юго‑Западном фронте: «Не хватало артиллерии встречали их (германские танки) связками гранат. К сожалению, и гранат не всегда было достаточно. Тогда вспомнили об опыте республиканцев Испании, стали собирать бутылки, наполнять их бензином… оружие простое, но в смелых и умелых руках довольно эффективное». Далее он же пишет: «С горечью отмечал, что артиллерии в частях не так много, все чаще против танков приходится применять бутылки с горючей жидкостью». Обращение к «бутылкам» стало сугубо вынужденной мерой.
Уже 7 июля 1941 Государственный Комитет Обороны принял специальное постановление «О противотанковых зажигательных гранатах (бутылках)», которым обязал Наркомпищепром организовать с 10 июля 1941 снаряжение литровых стеклянных бутылок огнесмесью по рецептуре НИИ‑6 Наркомата боеприпасов. Впрочем, на местах – на Украине, например, приходилось делать и собственную рецептуру. Начальнику Управления военно‑химической защиты Красной Армии (позднее – Главное военно‑химическое управление) предписывалось с 14 июля начать «снабжение войсковых частей ручными зажигательными гранатами». За применение зажигательных средств в ПТО наряду с общевойсковыми (пехотными) командирами отвечали химики, начальники химической службы полков и дивизий.
Использовались пивные и водочные бутылки емкостью 0,5–0,75 и 1 л, снаряжаемые самовоспламеняющимися жидкостями «КС», «БГС» или горючими смесями № 1 и № 3 на основе авиационного бензина. Для приготовления последних использовали автомобильный бензин, неавиационный керосин, лигроин (использовался тогда в качестве топлива в гусеничных тракторах), загущенные маслами или специальным порошком ОП‑2, разработанным в 1939 для огнеметов под руководством А.П. Ионова. Загуститель растворялся в жидком горючем, набухал и при перемешивании образовывалась густая смесь, степень ее вязкости зависела от количества загустителя. Время горения смесей № 1 и № 3 (обычно имевших темно‑бурый цвет) – 40–60 сек, развиваемая температура – 700–80 °C°, при горениие образовывался черный дым, после сгорания – твердая непрозрачная пленка. Смеси хорошо прилипали к металлическим поверхностям, в этом они были подобны напалму, появившемуся в 1942 в США.
Эффективность применения бутылок определялась не только их снаряжением, но и типом запала. Простейшие «бутылки» затыкались корковой пробкой, перед броском боец должен был заменить ее тряпичной затычкой, смоченной бензином, и поджечь затычку – операция занимала немало времени и делала «бутылку» малоэффективной и опасной. Запалом могли служить и две спички, закрепленные на горлышке резинкой. Боец поджигал их теркой или коробком. Такие бутылки часто загорались в руках самого бойца, превращая его в живой факел. В августе 1941 для «бутылок» был принят более надежный химический запал А.Т. Кучина, М.А. Щеглова и П.С. Солодовника: к бутылке резинкой крепилась ампула с серной кислотой, бертолетовой солью и сахарной пудрой (химические запалы использовали в своих бомбах еще народовольцы). Ампула могла и вставляться внутрь бутылки (для ускорения замены пробки ампулой или запалом через отверстие в пробке пропускали веревочку с узлами). «Запал» воспламенялся как только ампула разбивалась вместе с бутылкой. Дабы повысить надежность воспламенения бутылки при попадании в цель – а это было главной проблемой в применении зажигательных бутылок – к одной бутылке крепили по окружности четыре ампулы. В Туле Г.А. Коробов разработал простой воспламеняющий механизм на основе холостого винтовочного патрона и подпружиненного ударника с чекой: чека удерживалась веревкой, обмотанной вокруг бутылки, так что воспламенение происходило после разбивания бутылки, во время разлития жидкости. Химические и пиротехнические запалы повысили надежность срабатывания и безопасность обращения с зажигательными бутылками, однако готовить их к применению по‑прежнему приходилось в окопах непосредственно перед применением.
Наиболее эффективными оказались бутылки с самовоспламеняющейся жидкостью «КС» или «БГС». Эти жидкости представляли собой желто‑зеленый или темно‑бурый раствор с содержанием сероуглерода, фосфора и серы, имевшей низкую температуру плавления, (соответственно они имели запах тухлых яиц), временем горения 2–3 мин., температурой горения – 800‑100 °C°, обильный белый дым при горении давал еще и ослепляющий эффект. Именно эти жидкости и получили широко известное прозвище «коктейль Молотова». Для предохранения жидкости от соприкосновения с воздухом до применения сверху наливали слой воды и керосина, пробку обычно промазывали и крепили изолентой или проволокой. Зимняя рецептура включала добавку, воспламеняющуюся и при ‑4 °C°. На бутылку вместо обычной этикетки наклеивали простое руководство по применению (из‑за спешности приготовления попадались и бутылки с сохранившимися этикетками «Водка» или «Портвейн»).
12 августа 1941 нарком обороны утвердил «Инструкцию по применению зажигательных бутылок». Согласно ей, в полках и дивизиях начали формирование и подготовку групп истребителей танков с зажигательными бутылками, а вскоре пользованию ими стали обучать весь личный состав. Дальность броска устанавливалась до 30 м, но реально была до 15, максимум – 20 м. Метание бутылок оказывалось успешным из окопов и щелей – особенно в корму танка или штурмового орудия на крышу моторного отделения, после их прохождения над окопом. Попадание бутылок на лобовую часть танка обычно лишь «ослепляло» экипаж. Опытные «истребители» на поражение одного танка расходовали в среднем 2–3 бутылки.
Действия же с бутылками вне укрытий или из неглубоких окопчиков приводили к большим потерям среди бойцов.
Зажигательные бутылки хорошо сочетались с гранатами. Истребители танков применяли такой прием – бросок ПТ гранаты или связки гранат в ходовую часть танка, а после его остановки бросок бутылки на корму. Таким образом, например, 18 июля 1943 у села Новая Жизнь ефрейтор 3‑й пулеметной роты 290‑го стрелкового полка П.Ф.Храмцов, умело используя местность и держась в «мертвой зоне», остановил и поджег два танка противника, а 4 июня 1944 рядовой 2‑го полка 50‑й стрелковой дивизии Р.С. Смищук в бою у горы Роглуй под Яссами уничтожил 6 германских танков. Однако бутылки и ручные гранаты были уже последним средством ПТО, пехота, лишенная ПТС с большей дальностью действия, даже остановив танки на своих позициях, обычно несла тяжелые потери. Бутылки «КС» оставались все же опасным для бойцов средством – случайно разбившаяся в руках при неосторожном движении или от попадания осколка бутылка сразу воспламенялась. Зажигательные бутылки предназначались также для поражения ДОТ (ДЗОТ), живой силы в укрытиях и самолетов на земле, устройства огневых и комбинированных ПТ и противопехотных заграждений. Уже в обороне под Москвой использовали огневые валы и поля. Огневые валы устраивали из различных горючих материалов и поджигали бутылками «КС». В минных полях зажигательные бутылки располагали в шахматном порядке в сочетании с ПТ минами. В середине войны распространилась практика создания «огнеминных фугасов» – вокруг ПТ мины по радиусу укладывалось около 20 бутылок.
Бутылки были привычным средством партизан. «Боевой счет» бутылок впечатляет: по официальным данным, за годы войны с их помощью советские бойцы уничтожили 2429 танков, САУ и бронемашин, 1189 ДОТов и ДЗОТов, 2547 других укрепсооружений, 738 автомашин и 65 военных складов. «Коктейль Молотова» остался уникальным русским рецептом. Жидкостью «КС», кстати, снаряжались и авиационные жестяные ампулы АЖ‑2, применявшиеся из кассет против танков советской бомбардировочной и штурмовой авиацией наряду с легкими кумулятивными бомбами ПТАБ.
Зажигательные бутылки – «бьющиеся гранаты» – применяло большинство армий. Так, американцы использовали «стеклянную гранату» М3 в виде прочно закупоренной бутылки с зажигательной смесью на основе бензина. На бутылку ободком крепился дистанционный запал с предохранительной чекой и кольцом. Правда, ПТ роли этой гранате изначально не отводили – она предназначалась для поджога строений, деревянных мостов и т. п.
В начале войны в РККА появилась специальная винтовочная мортирка для выстреливания (с помощью деревянного пыжа и холостого патрона) бутылок с зажигательной смесью. Бутылки брались с более толстым и прочным стеклом. Прицельная дальность метания бутылки такой мортиркой составляла 80 м, максимальная – 180 м, скорострельность при расчете 2 человека – 6–8 выстр./мин. Под Москвой стрелковому отделению придавалось обычно две таких мортирки, взвод имел 6–8 мортирок. Стрельба велась с упором приклада в грунт. Точность стрельбы оказалась низкой, а бутылки часто разбивались, так что мортирка не нашла широкого применения. На фронтах ее приспосабливали для метания термитных шашек замедленного действия типа «ТЗШ» или дымовых шашек – при обстреле ДОТов и ДЗОТов. Во время боев в Сталинграде на заводе «Баррикады» изготавливали «бутылкомет» конструкции рабочего И.П. Иночкина. «Противотанковое» значение таких средств было крайне мало. Польская Армия Крайова во время Варшавского восстания в 1944 применяла «бутылкометы» в виде рессорных катапульт и станковых арбалетов

Источник: Великая Отечественная война 1941–1945 гг. Энциклопедический словарь.