История с «Золотой милей» Петербурга может служить ярким примером искусственного внедрения нового топонима на карту города и попыткой привязать его к целому району.
Все началось с того, что во второй половине 2000‑х гг., когда наш город переживал настоящую строительную лихорадку, фирма «ЛЭК» задумала возвести на участке, ограниченном улицами Фрунзе и Варшавской, Московским и Ленинским проспектами, элитный жилой комплекс «Граф Орлов». В своей рекламной кампании фирма называла «Граф Орлов» «уникальным жилым комплексом нового поколения, аналогов которому нет в Санкт‑Петербурге».
Почему именно в честь графа Орлова был назван элитный квартал? Этому в рекламных публикациях давалось развернутое объяснение: «Гордое название нового комплекса уже на протяжении нескольких веков олицетворяет все лучшее, что создается людьми. О братьях Орловых, сыгравших неоценимую роль в формировании российской государственности, вспоминают в связи со многими событиями нашей истории. Орловы были известны на всю Северную столицу. „Екатерининские орлы“ – Иван, Григорий, Алексей, Федор и Владимир, являлись олицетворением эпохи величайших достижений в науки, искусстве, успехов на полях военных действий. Младший из братьев – Владимир – учился в Лейпцигском университете, а в 23 года возглавил Петербургскую Академию наук, активно готовил кадры для отечественной науки, провел колоссальную работу в сфере астрономических исследований. В наше время имя знатного рода носят архитектурные памятники и ювелирные шедевры. Один из крупнейших алмазов в мире носит имя графа Орлова».
Именно для того, чтобы подчеркнуть особый статус комплекса «Граф Орлов», были предприняты огромные усилия для создания, по крайней мере в печати и в общественном мнении, образа Московского проспекта как «Золотой мили» Петербурга – самой элитной и фешенебельной части города. Точнее, не всего проспекта, а его части от станции метро «Электросила» до «Московской». В других вариантах – от «Сенной площади» до «Московской».
Сложно сказать, приживется ли в Петербурге понятие «Золотой мили». Но уже даже сама по себе попытка перенести его на петербургскую почву – достаточно любопытное явление. И она, безусловно, останется в истории.