ПАМЯТЬ

Зачастую противопоставляют память и историю. Память в этом смысле рассматривается как субъективно искаженное и зависящее от взглядов ее носителей присутствие прошлого в том или ином виде в обществе, в представлениях социальных групп и индивидов. История, напротив, представляет собой развитие событий, описанное историками в соответствии с научными критериями. Характеризуя память социальных групп, Жерар Нуарьель пишет: «Хотя их память чаще передает более глубокую и насыщенную (потому что более жизненную) правду, чем правда историка, она в то же время обычно является выборочной, неполной и пристрастной». Но это различие проблематично, так как сам историк по отношению к памяти небеспристрастен, являясь или сам заинтересованным лицом, или свидетелем, симпатизирующим какойлибо из сторон. Конечно, следует различать виды памяти. Индивидуальная память выходит далеко за рамки истории и относится к области неврологии, тогда как групповая память, т. е. конструирование групповой идентичности на основе обычаев и воспоминаний прошлого, все чаще и чаще становится полем исторических исследований. Социолог Морис Хальбвакс (1877-1945) посвятил часть своей работы изучению «коллективной памяти», подчеркивая социальный характер индивидуальной памяти и воспоминаний и их связь с настоящими интересами и целями. Следы событий и память о них стали в настоящее время самостоятельным предметом исторических исследований. Примером может служить изучение того, как на протяжении почти ста лет, вплоть до наших дней жила память о солдатах, расстрелянных в 1914-1918 гг.; исследовались различные проявления этой памяти (правовые документы, художественная литература, памятные годовщины и др.), ее интенсивность и цели, которые преследовало обращение к прошлому (это могла быть защита ветеранами своих боевых товарищей, критика милитаризма со стороны левых, забота о «жертвах» истории и т. д.). Выяснилось, что образ расстрелянного сохранялся в памяти постоянно со времен Первой мировой войны, видоизменяясь при этом в разных социальных группах и в зависимости от исторической обстановки \Offenstadt N. Les Fusilles de la Grande Guerre et la memoire collective. P., 2002 (1999)]. В современных западных обществах, где горизонт ожидания затуманен и организующее влияние коллективных политических проектов ослабло, значение памяти настолько возросло, что, по мнению ряда авторов, появилась новая болезнь - «коммеморит» (так Франсуа Досс назвал страсть к увековечиванию памяти всего и вся). Пьер Нора, объединив усилия сотни историков в крупном коллективном труде (Les Lieux de memoire. P., 1984-1992), попытался собрать и описать французские «места памяти» в широком и символическом смысле этого слова (речь шла о памятниках; исторических деятелях национального масштаба, таких как историк Лависс или Жанна д'Арк; классических литературных произведениях, например «Путешествие двух детей по Франции», и т. д.). Недавно появилось подобное немецкое издание (Deutsche Erinnerungsorte. Miinchen, 2001). Издание под редакцией Пьера Нора критиковали за телеологический характер, иначе говоря, за содержащуюся в нем более или менее явную поддержку некоего национального мифа (Englund S. De l'usage de la Nation par les historiens, et reciproquement; L'histoire des ages recents. «Les France» de P. Nora / / Politix. 1994. N 26). И в самом деле, распространенное понятие «долг памяти» не может не вызывать сомнений, так как содержит в себе идею однозначного прочтения прошлого, близкого к официальной памяти и противостоящего гибкому и разнообразному восприятию того же самого прошлого. Наряду с ним употребляется более нейтральное и подразумевающее некий процесс понятие «работа памяти».
• Устная история (и ее источники)